Темные изумрудные волны

– А эта клюшка тоже хороша, – продолжила она, – едва похоронила мужа, и тут же с головой погрузилась в своего любовника.

К Второвым подошла Маша, спросила, всего ли у них достаточно, хватает ли спиртного.

– Ай, куколка! – приторно улыбаясь, воскликнула Алина. – Ты просто великолепна! Тебе так идёт это красное платье!

– Спасибо, у нас всё есть, – сказал Вадим, и, когда Маша удалилась, прошипел жене на ухо:

– Не ори так громко, дурында!

Глотая мясо, почти не прожёвывая, Гордеев распространялся по поводу того, как важно «мужику оставаться мужиком». А с бабами нужно быть особенно жёстким, – это единственный способ сделать их послушными и верными.

– … я своей Клаве сразу сказал: узнаю, что изменяешь, башку отобью! А если что-то не нравится – проваливай на х**, найду себе другую! Таких мужиков, как я, один на миллион.

К этой музыке челюстей присоединялась и другая. Заиграла свинцовой тяжести хип-хоп композиция, звучавшая как манифест и отсылающая слушателя к наркотикам, криминалу, трагедиям и безысходному ужасу обыкновенной жизни. Своеобразный голос улиц – начитывая, рэперы, настоящие четкие парни, ностальгировали, философствовали, шутили, пугали, стараясь вызвать сильные чувства и выворачивали перед слушателями душу наизнанку.

– Крутой поц, – с иронией произнёс Ренат.

– Крутой, как гора; или крутой, как яйцо? – сказала Маша в сторону.

В зале появилась Клава Гордеева, следом за ней – Трезор; они выходили покурить на улицу. Усевшись за стол, он первым делом вытер салфеткой губы, потом стал высматривать, чего бы положить себе в тарелку.

Перехватив взгляд Маши, внимательно следившей за обоими, Андрей сказал, кивая в сторону Трезора:

– Испачкал сигаретой губы.

– Все изменяют и бросают, – ответила она. – Ни на кого нельзя положиться. И люди и вещи – всё ненадёжно. Жизнь – непрерывная измена. Одна Полиночка любит и ждёт меня всё время. Моя маленькая дочурка, единственный верный человечек.

– Не награждён пока такой радостью, – произнёс Андрей, погружая кусок мяса в соус, – но люди говорят, что неблагодарность детей – хуже всякой измены.

Сложив на тарелке пирамидку из кусков мяса, Трезор, прежде чем приступить к еде, взяв в правую руку стопку водки, обратился к Андрею, поднявшись:

– Ещё раз за тебя, друг! Ты не сломался, держался, как мужчина. Да еще двух ментовских жополизов… Ну, ты понял, друг… Молодец, не побоялся! Мне и в голову не приходило, что так можно, а то б я…

Обойдя вокруг стола, приблизившись к Андрею, он обнял его, и, обращаясь ко всем, спросил:

– Знаете, за что я его уважаю?

И сам ответил:

– Потому, что Андрей – настоящий друг, это раз. И у него характер, твёрдый, как…

Тут Трезор нахмурился, подбирая нужные сравнения, на его широком лице отобразились муки слова.

– Подсказать? – тихо спросила Маша.

– Не надо, я сам…

Просияв, он закончил фразу:

– … твёрдый, как дно бездны, и холодный, как потолок высоты.

И, чокнувшись сначала с Андреем, потом с Машей, залпом осушил стопку.

Маша, поверенная сердечных тайн Рената, выслушивала историю его расставания с очередной пассией. Закончив рассказ, он заявил, что Лена внушила ему отвращение ко всем блондинкам, и была на волосок от того, чтобы внушить отвращение вообще ко всем женщинам на свете.

– Да что ты в ней нашёл, в этой крокодилице, – с готовностью поддержала его Маша, – большие буфера, хватит на десятерых, смазливая мордашка… щёки, как у хомячка. Ну, гладкий плоский животик, подумаешь. Фигуры никакой, ножки коротенькие, походка, как у орангутанга, – ух, ух, ух! И всё туда же, королевский гонор. Плебейка, кошёлка рыночная с замашками элитной гейши.

Рубанув по воздуху ладонью, как бы подводя черту, Ренат отрезал:

– Всё, не напоминай мне о ней больше! Животное, лживая сучка!

И, разливая водку по рюмкам, спросил:

– У тебя нет подружек на примете?

– Среди девушек таких не осталось, – отпив шампанского, ответила Маша.

– Это точно, – язвительно заметил Андрей.

Прихватив рюмку, Ренат поднялся с места, – его позвал Аркадий Решетников, одноклассник Андрея, работавший в международном отделе областной администрации.

– Завидую его будущей жене, – сказала Маша. – Открытый, честный парень, с правильными взглядами на жизнь.

Андрей знал всю его историю, что называется, «от и до» – всего несколько дней назад Ренат пришёл к философскому состоянию духа. До этого он месяц мучился, переживая разрыв с Леной, сравниваемую с многопользовательской системой, в которой каждый мужчина имел свой уровень доступа, каждый знал об остальных участниках игры, и каждый думал, что только ему отдаётся предпочтение. Со всеми Лена была одинаково приветлива, и по-разному доступна.

– Дура она тёмная, вопросов нет, – сказал Андрей. – Дело не в этом.

– А в чём же?