Темные изумрудные волны

Стайка молодых людей выскользнула из Академии государственной службы, пошла вдоль улицы. Когда молодежь скрылась за углом, Иосиф Григорьевич сказал:

– Удобно для детей – институт через дорогу.

И посмотрел на Арину. Повинуясь безотчётному порыву, она сжала обеими руками его руку.

– Спасибо вам. Я сделаю всё, что вы… сказали.

Разжав ладони, она спрятала конверт в сумочку и вышла из машины.

Глава 75

Две недели Иосиф Григорьевич пробыл за городом с семьёй. Общение с женой и сыном, чтение, прогулки по лесу, посиделки с соседями, – всё это помогло отвлечься, способствовало восстановлению душевных сил. Вернувшись в Волгоград, он приступил к делам.

Всё это время на «ВХК» свирепствовал ОБЭП. Проводилась полномасштабная проверка, документы без промедления передавались в ГСУ, где заводились уголовные дела. С генерального директора и его заместителя снимались показания, потом их допросили, а потом и арестовали, – по обвинению в крупных хищениях, мошенничестве, и незаконной предпринимательской деятельности. Налицо был состав преступления против государственной собственности. Среди соучастников, не работавших на заводе, важную роль играл Игнат Захарович Еремеев, член городской коллегии адвокатов. Похищенные деньги проходили через контролируемые им подставные фирмы. Предупреждённый о готовящейся проверке, он скрылся. В настоящее время адвокат Еремеев объявлен в розыск.

Обо всём этом Иосифу Григорьевичу доложил его заместитель, Павел Ильич Паперно.

– А говорят, мы не работаем, – исполненный праведного гнева, произнёс Иосиф Григорьевич, – «крышуем», берём взятки, коммерсантов разводим на деньги, сращиваемся с главарями ОПГ. Ан нет! Полюбуйтесь: накрыли приют змей!

– А если расчленить это дело на сотню-две других дел…

– Моему преемнику будет нелегко поддерживать статистику.

– Значит, Иосиф Григорьевич, от «Бизнес-Плюса» отказываемся?

– Выходит, так. Не буду ж я сам этим заниматься – с Владом неохота ссориться. А другого такого Еремеева мы не скоро найдём.

– Что будем делать с «ВХК»? Это же скандал, суды, банкротство. Производство остановилось, люди не работают, многие увольняются. Кредиторы выставляют иски. Дело набирает обороты, и, если так дальше пойдёт, имущество пойдёт с молотка, и на месте завода будет несколько сотен мелких фирм. Пока не вижу крупного инвестора. Если только москвичи.

– Ну-у, изверг. Нарисовал тут мрак из мраков. Не буду ж я грызть дерево, которое облюбовал на доски…

– Тогда… будем работать по «ВХК»?

– Да, поговорю с Рустэмом.

И они понимающе посмотрели друг на друга.

С Першиным разговаривали в кабинете Паперно. Павел Ильич нарочито долго выслушивал капитана Викулова, который вёл дело «ВХК», уточнял, переспрашивал. К концу объяснительной беседы вырисовалась мрачная картина разрухи на некогда богатом предприятии. Когда Викулов вышел, Иосиф Григорьевич спросил Першина:

– Как же так, тебе доверили святая святых – государственную собственность – а ты взял, и разворовал пол-завода? Такие, как ты, страну развалили. Разложил коллектив, заразил неверием в высокие идеалы, инфицировал бациллами стяжательства. Гад, оборотень, крохобор.

Гробовая тишина сковала помещение. Першин обалдело уставился на Иосифа Григорьевича, как на глубоководного обитателя океана смотрит исследователь, никогда не видевший таких животных форм.

– Всё же с вашего согласия происходило…

Паперно беззаботно улыбнулся. Иосиф Григорьевич разразился уничтожающим смехом.

– Надеюсь, ты не додумался рассказать эту хохму Викулову?

Начальник ОБЭП представил, как воспринял бы информацию о подношениях капитан, которому с этих подношений регулярно перепадает. Благодаря хитроумной системе поощрений Иосифу Григорьевичу удавалось управлять своим коллективом так, как ему было нужно, поддерживать дисциплину, предотвращать «неуставные взаимоотношения» с подозреваемыми и подследственными, взяточничество.

– На допросах требуют, чтобы я выложил всю правду. То есть мне придётся это сделать.

– С тобой сюсюкаются, приятель. Тебя ещё не допрашивали. Не врач, но вижу: надышался ты химией на своём заводе. Целебный воздух камеры будет способствовать твоему оздоровлению.

– Это произвол!

– Узнаю породистого мула: лягаешься, даже будучи связан.

– Адвокат, между прочим, в курсе.

– Кто его адвокат? – спросил Иосиф Григорьевич у Паперно.

– Кацеленбонген.

– Понятно, что не Иванов. А куда подевался твой дружбан, Еремеев? Бросил, сныкался с деньгами. Воровские люди, они такие.

– Были недочёты, каюсь, не без греха. Но я поднимал завод, то есть у меня целая программа модернизации…

– Ты опустил завод, – перебил его Иосиф Григорьевич. – Управляться со стратегическим сырьём может любой кретин.

Тут ему вспомнился Андрей Разгон.

– А ты попробуй из ничего создать капитал. Сделай… скажем… микросхему, запусти на рынок. Слабо?

– Я думал, вы в отпуске, и не знаете о бесчинствах ваших сотрудников. Оказывается, вы сами всё это организовали. То есть я буду жаловаться, я не сдамся.

– Надоел ты мне. Говорить с тобой, – всё равно, что осла взвалить на плечи.

Поняв шефа без лишних слов, Паперно позвал конвоира. Першина увели.