Темные изумрудные волны

Ночь простёрла над городом свои темные покровы. От Волги веяло прохладой, и яркие звёзды в чёрном провале от этого казались ещё холоднее.

Разговаривая с Мариам, Андрей думал над этой сложной задачей – говорить Второву, или нет. Не мешало бы его проучить за то, что не взял в дело, но, с другой стороны, он друг.

Когда Мариам не устраивала сцен, общаться с ней было одно удовольствие. Она умела слушать, была приятной собеседницей. Иногда она бросала какую-нибудь общую фразу, являвшуюся вводной для длинной разговора, подталкивавшую собеседника долго о чём-нибудь рассказывать. Например, она говорила: я верю в любовь и в счастливую встречу. И испытующе смотрела на Андрея. Предполагалось, что он начнёт разгадывать ребус: имеется в виду их счастливая встреча, или же девушка мечтает о новой. Тема для длинной дискуссии задана. Или же вопрос: почему интереснее работать в иностранной компании? Тут в двух словах не скажешь, предполагается развёрнутый ответ. Начать хотя бы с того, что вопрос дискутабельный – откуда такая уверенность, что в иностранной компании работать интереснее, чем в российской?

Иногда казалось, что Мариам не очень-то понимает, о чём идёт речь, и что ей неинтересно, и вопросы задаются формально. Но всё равно общаться с ней было приятно. Ощущалось превосходство над этим прелестным созданием, а это уже что-то значило. Она была из тех красавиц, чей обжигающий взгляд заставляет трепетать даже суровые сердца.

В ожидании десерта, заказанного дополнительно, она спросила:

– Я думаю, правильно ли сделала, отказав ему.

– Кому?

– Моему другу.

Андрей поперхнулся шампанским. Эти постоянные подначивания встали ему поперёк горла. Мариам наблюдала за ним с очаровательной улыбкой. Милая людоедка! Он много раз давал себе слово не поддаваться на провокации, посмотреть, как она будет злиться, и вёлся каждый раз, а потом себя ругал. И в этот раз Андрей произнёс длинную эмоциональную тираду, которую следовало бы сказать в этом случае. Мариам удовлетворённо кивала. Вампирша из вампирш! Выслушав, сказала:

– Но он предложил мне выйти за него замуж. Я не просто обидела человека, если что, я упустила жениха.

Андрей взорвался:

– Если я буду тебе рассказывать обо всех своих упущенных возможностях…

Заметив её победный взгляд, он вспомнил о необычных способах достижения оргазма, о которых рассказывала Оля. Она могла кончить, например, когда доставляла оральное удовольствие партнёру, или же когда ей делали массаж ступней.

Во взгляде Мариам сквозило удовольствие, но она возмутилась тоном Андрея, и его словами. Назидательным учительским тоном поведала, что открытость – главное условие нормальных человеческих взаимоотношений. Андрей почувствовал себя испорченным мальчиком, которого снисходительно берут на попечительство – в надежде на то, что он когда-нибудь исправится.

И так ловко повела разговор, что единственным выходом из возведённого ею лабиринта хитроумных размышлений был один, и он вёл прямо в ЗАГС. Она ведь из-за Андрея отказала однокласснику, готовому жениться на ней. Значит…

– Ну, и я готов… – пробормотал Андрей, и тут же пожалел об этом.

– Разве так просят руку девушки? Как будто я тебя заставляю на себе жениться.

Придав лицу долженствующее выражение, Андрей сказал то, что обычно говорят в таких случаях, опять же, – соответствующим тоном. Из-за стола он вышел сытый той безнадежной тоской, которая наполняет смертника во время последнего ужина. Полноту этого дня заканчивала помолвка, а состоявшаяся помолвка была из тех, что, как казнь, бывают только раз в жизни.

Позже, проводив Мариам домой, он решил, что расскажет Второву то, что выведала Ольга. Насчёт свадьбы он решил подумать потом. Чувствовалась жуткая слабость – как будто с него выпустили всю кровь.

Глава 102

Седые толстые тучи быстро заволокли небо, в комнате стало серо и темно, как в сумерках. Ветер, уже неделю трепавший город, обрушился на него с новой силой, пригибая к земле деревья и срывая свежие майские листья. Первые крупные капли дождя постучались в оконное стекло, оставляя на нем мокрые дорожки следов.

Вдруг все стихло, но только на короткое зыбкое мгновение. И вот снова пыльной метелью ветер кружился, танцевал на тротуарах, пятнистых и рябых, подхватывал капли дождя, не давая им упасть на землю.

В комнату задувал воздух с улицы, он пахнул пылью, сыростью, тополем и маем.

Вроде бы все стихло, только листья на деревьях шипели, недовольные непогодой, да иногда очередная капля с глухим стоном разбивалась о стекло. Массивы туч, как лошади, подгоняемые ветром-кучером, бежали, обгоняя друг друга, наскакивая друг на друга, иногда давая пробиться лучику солнца и сея мелкие капли дождя.

Но вот ускакали кони-тучи, кучер-ветер, растерявшись, запутался в кроне старого тополя, иногда будоража пахучие молодые листья. Незаметно подкрался вечер.

Катя сидела у окна и смотрела, как сумерки ложатся на мокрый асфальт, заползают в комнату, делая воздух в ней густым и полным странных теней.