Темные изумрудные волны

– Я бы ещё больше сомневался, – хмуро обронил Ренат.

– Что же делать? Кто мне откроет страшную тайну: женитьба – это хорошо или плохо?

Не выдержав, Ренат вскочил, и начал хлестать Андрея веником:

– Женись, не женись, достал меня, озабоченный!

Вечером Андрей имел продолжительную беседу с родителями, и ещё больше запутался.

Сидя за своим письменным столом, отец в третий раз попросил его хорошенько подумать, прежде чем решиться на этот ответственный шаг.

– Мы уже решили, – опять же, в третий раз, ответил Андрей.

– «Мы решили», – мрачным эхом отозвался отец. – Скажи лучше: «она решила». Ты ещё сам не знаешь, что тебе нужно, у тебя шкала ценностей не сформирована.

Андрей опустил голову. Легко поднявшись с кресла, отец стал развивать свою мысль, шагая по комнате из угла в угол:

– Она, в отличие от тебя, наверняка знает что хочет: она определилась, что ты ей нужен. Возможно, она тебя любит, или, по крайней мере, так думает. Когда женщина любит, она не успокоится, пока не завладеет объектом страсти. Она слаба, поэтому жаждет полновластия. На меньшее она несогласна. Так как умишко у неё редуцированный, то абстрактное для неё непостижимо, и она его ненавидит. Она занята житейскими мелочами, всё идеальное вызывает у неё ревность. В то время как мужчина постигает высочайшие сферы мироздания, женщина пытается втиснуть его устремления в приходо-расходную книжку. С потрясающим мастерством они заманивают в свои сети простаков наподобие тебя. Им необходимо низвести мужчину до своего уровня. Им не нужно ничего знать про мужчину, им нужно только, чтобы он им принадлежал. И ведь готовы исполнить любое желание, кроме одного – чтобы от них отвязались.

Андрей покорно выслушал эту тираду. Да, разумные вещи говорит отец. Но это однобокий взгляд. Эти рассуждения не затрагивают, что называется, всей глубины вопроса. Решив, что произвёл нужное впечатление своей речью, Александр Андреевич сел в кресло, открыл заложенную закладкой толстую книгу, и углубился в чтение.

В разговор вмешалась мама:

– Тебя послушать, Саша, так и вовсе не надо создавать домашний очаг. Другой вопрос, семья этой девушки. Как её фамилия?

– Авазашвили.

– Она грузинка?

– Да.

– Обычно у них родители решают, за кого выдать замуж дочку.

Андрей вспомнил Тинатин.

– Да, уж…

Оторвавшись от чтения, Александр Андреевич весело проговорил:

– Надо пойти к её родителям, и признаться, что наш семейный анамнез отягощен серьёзными наследственными заболеваниями – болезнь Дауна, дебилизм, олигофрения.

При этих словах лицо его было печально и серьёзно, а глаза смеялись. Андрей попросил выслушать его скудные мысли:

– Что, если время, которое я сочту нужным уделять ей… окажется достаточным для того, чтобы она, обладающая редуцированным умишком, подумала… и поняла, что я ей принадлежу? И чтобы занималась семьёй, и не возмущалась, что сам я не семейный человек, и была при этом мягкой, нежной, послушной? Это же будет обоюдная сатисфакция!

Александр Андреевич выпустил из рук раскрытую книгу, она упала на пол. Не обращая внимания на катастрофу – закладку не положил, теперь нужную страницу не найти – он сказал:

– Этот предельный случай существует лишь в тенденции. Каждый тип реально существующих женщин имеет свою, ему лишь присущую степень расширения возможностей. Options strictly limited.

Он поднял книгу, и, обнаружив, что возможность найти нужную страницу существует лишь в тенденции, сильно опечалился.

– Пап, мы на самом деле хотим сыграть свадьбу.

– Будь круче. Лучше иметь твёрдый шанкр, чем мягкий характер.

* * *

Андрей советовался по волнующему его вопросу с Трезором. Они встретились на набережной, напротив «офиса». Передав причитающуюся ему долю с «Фармбизнеса», Андрей попросил совета насчет свадьбы. И совет был дан:

– Тебя Шерина ищет, позвони ей.

Тут Андрей вспомнил, что не виделся с Ольгой уже больше двух недель. Сначала была поездка в Саратов, потом – в Астрахань, потом эти выматывающие разговоры с Мариам.

– Позвоню, но что мне делать с этой чёртовой свадьбой?

– Встреться с Олей, друг. Она не может до тебя дозвониться, на сообщения ты не отвечаешь. Говорит: если тебя что-то не устраивает, скажи, что именно. Она это учтёт, когда будет встречаться с другими мужчинами.

– Всё понял. Оля – моя страсть, она это знает. Что мне делать с Мариам?

– Фильдеперсовая штучка, пускай тусуется по бездорожью. Шерина – вот реальная маза.

– Да, Трезор, наши отношения цементирует высокий эротический накал, подернутый романтическим инеем. Я бесконечно благодарен ей за то, что она присматривает за моим гормональным фоном. Ну и что же мне теперь, на ней жениться?

– Почему нет? Простая, надёжная баба.

– Прожженная, у неё этот «папа», Михалыч. Зачем я ей нужен.

– Ради тебя она его бросит. Говорю: она простая и надёжная, в ней нет двойного дна, вспомни, как она меня выручила, а я ей был никто. А эта твоя гурия, хитрее бабы я не видел.

– Да она ещё ребёнок, и ещё не начинала думать.

– Строит из себя дурочку. Глаза у неё хитрые.

– А что глаза хитрые… не понимаю, о чём ты. Я разве сын миллиардера, что с меня взять?