Темные изумрудные волны

Вечером они сидели в ресторане, Андрей комично копировал мимику и движения чопорного англичанина во фраке, сидевшего за соседним столом, Мариам громко смеялась. Потом она спросила, что за пожелание было написано им на клочке бумаги и вложено в иерусалимскую стену Плача. Андрей ответил, что нельзя говорить об этом, иначе не сбудется. Он же не спрашивает о том, что она написала на своём листке. Мариам согласилась с этим.

На сцене околоджазовые экспериментаторы оперировали в рамках бибопа с акцентированной ритм-секцией и вибрафоном. Саксофонист то поддерживал гармонию, то оттеснял трубу с лидирующих позиций; балансируя между рваными синкопами, длинным чистым тоном, и задушевным полушёпотом.

Какие это были беззаботные и радостные дни. От экскурсий отказались, предупреждённые о том, что главное в поездке – не ходить туристическими тропами, хоть это и очень трудно на Кипре. На машине ездили по острову, заезжали в небольшие селения, побывали в том месте, где, по преданию, Афродита вышла из вод морских. Скалы, словно поднимавшиеся из моря, поросшие оливковыми деревьями, на склонах паслись козы – идиллический, успокоительный для глаза пейзаж, зелёно-серый под пронзительно-голубым огромным небом.

В тот день на обратном пути они заблудились. Поняв, что опоздали на обед, заехали в какой-то маленький городок. Оставив машину, стали бродить в поисках кафе. На одной из улиц увидели целый ряд лавок, соперничавших друг с другом в великолепном изобилии снеди. Тут, у дверей магазина, гирляндами висели колбасы и окорока, а там, во фруктовой лавке, виднелись ящики с абрикосами и персиками, корзины винограда, целые горы груш. Ящики с плодами и цветами стояли по обе стороны дороги.

Мариам отважно предложила купить мясо, она его пожарит в гостиничном номере.

– На утюге? – рассмеялся Андрей, и повёл её под стеклянный навес ресторана, где обедали какие-то мужчины и женщины.

Они заняли столик, и, в ожидании заказа, обсуждали сегодняшнюю поездку, вдыхая изумительной аппетитности запах, коварно проникавший сюда с кухни, смешиваясь с табачным дымом и национальной греческой музыкой, доносившейся из колонок. Принесли бифштекс цвета бургундского, истекавший чуть подпекшейся кровью. Андрей сделал замечание – было же сказано: «максимальная прожарка». Официант, не понимавший по-английски, лишь развёл руками. Сидевший за соседним столом мужчина пояснил, что бифштекс с кровью – фирменное блюдо этого заведения, заказывать здесь что-то другое просто кощунство. Тогда Андрей заглянул в кувшин, и обнаружив там вино, попросил унести его, и принести два литра чистой крови.

В один из дней они добрались до Никосии, а, узнав, что из Лимассола ходят лайнеры в Израиль, съездили и туда, побывав в Хайфе, Тель-Авиве, и Иерусалиме. Последним местом экскурсионного тура по этому древнему городу была стена Плача. Напротив стоял бронетранспортёр, на крыше его сидели солдаты в камуфляже с автоматами наперевес. Туда сюда семенящей походкой, петушком, сновали мужчины в странных, по типу камзола, черных одеждах, в белых рубашках, с пейсами, в черных шапочках. Взад вперёд ходили полицейские. Кишмя кишели подозрительные оборванцы, попрошайки. В этой суете были написаны на листочках бумаги пожелания, и, по традиции, вложены среди камней, из которых сложена стена Плача.

Свадебное путешествие запомнилось ясным небом, прозрачными далями, разлитыми в воздухе пряными ароматами, воссозданием в душе волнующего строя чувств. Казалось, во всём мире царит гармония, появилась уверенность в том, что совершенство достижимо. Мариам словно переступила черту взросления. Она стала более мягкой, нежной, послушной, старалась во всём угодить. Самое совершенное и приятное для глаз создание.

«Может, это и есть тот самый предельный случай, в существование которого отказывается верить отец?» – подумал Андрей.

Глава 109

Лимонный диск солнца приближался к горизонту, освещая прозрачную даль, где вилась лента реки, остров, левобережье, и город. Золотая дорожка бежала от светила по тёмно-зелёной ряби волн. Далёкие предметы уже были окутаны мраком, на землю незаметно опускались сумерки.

В этом месте, где Волга встречает на своём пути песчаные отмели острова Голодный, движение воды особенно сильное. Устав плыть против течения, Андрей вышел из воды, и вернулся по берегу к друзьям.

– И что, – обратился к нему Трезор, – вместо машин танки по улицам ездят?

Андрей кивнул.

– Мазафака, – вытаращил глаза Второв. – Там, наверное, танки продают в автосалонах. Приходишь и заказываешь: мне Т-54 в бизнес-комплектации.

– Когда едешь из города в город, на обочинах стоят обгоревшие БТР, подбитые танки. А на улицах воришек больше, чем мух возле навозной кучи. У храма Гроба Господня предупредили: следите за кошельками и сумками. Видимо, не все услышали. У одного туриста из барсетки, которую носят на ремне, вытащили бумажник с документами, он даже не заметил. Когда вернулись на лайнер, у него были проблемы с выездом.

– Отель, говоришь, фильдеперсовый, пять звездюлей.

– Да, хороший отель, и название хорошее – «Elysium».