Темные изумрудные волны

Светофор не работал, и скопление машин перед площадью удивило водителя, по ночам обычно это место все пролетают на скорости. Когда они подъехали поближе, всё стало ясно. По правой стороне, за перекрёстком, у столба, бесформенной грудой железа лежала разбитая машина. Судя по задним фарам – БМВ. Милиционеры осматривали место происшествия, вокруг скопилось множество автомобилей, люди выходили, спрашивали друг друга, что произошло.

Рита остановила такси и побежала к месту аварии. Подробности удалось выяснить у единственного очевидца происшествия, водителя белой «девятки», которого только что отпустила милиция, предварительно сняв с него показания.

Он ехал в сторону центра со стороны Краснооктябрьского района. Двигался быстро, со скоростью примерно сто двадцать километров в час. Подъезжая к площади Возрождения, немного притормозил, чтобы вписаться в поворот, потом, мало ли, кто вылетит справа, с второстепенной дороги. До светофора оставались считанные метры, когда его, «как стоячего», обогнала тёмная БМВ. Свидетель уверяет, что, судя по его собственной скорости, скорость иномарки была не ниже, чем сто пятьдесят километров в час. Не войдя в поворот, БМВ врезалась в столб. Сидевший на переднем сиденье пассажир вылетел через лобовое стекло.

Остановившись у телефона-автомата, водитель «девятки» вызвал «скорую помощь» и милицию. Прибыв, врачи констатировали смерть водителя БМВ и двоих пассажиров. Был вызван автобус похоронной службы, тела увезли в морг. Рита отправилась в Бюро СМЭ, где и опознала тела погибших. Ими оказались Катя и Дина.

…Рита тихо говорила, словно теряла слова в тумане, Андрей терпеливо слушал. Он перестал ощущать разницу между землёй и небом. Слова Риты звучали на земле, но они были невесомы в том мире, который открывал перед Андреем ворота вечного холода.

Плотные занавеси на окне преграждали путь солнечному свету, неуместному сейчас, как радость. Колеблющийся огонь свечи рассеивал последние иллюзии. Явь есть явь. Они молча сидели, не глядя друг на друга – Андрей и Рита – каждый с нестерпимым чувством вины. Катя ускользнула, как видение, и осталась, как боль. Кровь горячей волной захлестывала сердце Андрея, обвиненное в том, что оно не что иное, как камень. Он хотел что-то сказать, но отсвет свечи, промелькнув и замерев на занавеси, словно подхватил и унёс с собой его мысль. В ответ на невысказанную мысль он услышал то, что превратилось в муку его памяти: «…Давай же, Андрюша… Чего ты ждёшь? Иди ко мне… Почему нигде не сказано, что делать с медлительными?..»

Не говоря ни слова, Андрей поднялся и вышел в коридор.

– Ты к ней? – услышал он голос Риты.

«А куда ж ещё», – подумал он, выходя из квартиры.

* * *

Медрегистратор Самойлова проводила его в подвал, открыла холодильник. Андрей ступил в освещённую холодным светом камеру. Мог ли он представить, что когда-нибудь придёт сюда не по работе. Сразу заметив краем глаза лежавшее на носилках у стены искалеченное тело, стал рассматривать другие тела, всё ещё думая, что вот сейчас посмотрит, как много раз смотрел на них равнодушным взглядом, потом повернётся в ту сторону, а девушки в зелёном платье там не окажется.

Вот старик с восковым лицом. Вот девушка-подросток, съёжившаяся, её светлые растрёпанные волосы рассыпались вокруг бледно-жёлтого лица с кривым окаменевшим ртом. Вот удавленник с высунутым наружу вспухшим черно-фиолетовым языком. Вот сорокалетний мужчина, обнажённый, с синяками от многочисленных инъекций, видимо, из больницы. Он лежал по-птичьему беспомощно, поджав ноги, будто ему холодно.

Тела, полные вечной смерти.

Вот… Нить надежды оборвалась. Страшное видение не исчезло. Андрей почувствовал, как туловище его и конечности стали ватными, невесомыми, ноги сами собой подкосились, он упал на колени перед телом девушки в тёмно-зелёном платье. Взгляд её полузакрытых глаз был устремлён в неведомую даль, словно не стало каменных стен, словно взгляд изумрудных глаз-озёр превратил их в прозрачный хрусталь.

Склонившись над ней, орошая слезами, он умолял его простить и вернуться к нему. Порывы мучительно-отчаянных стенаний потрясали холодные стены.

Чьи-то руки подхватили его, куда-то понесли.

В санитарской его опустили на табурет, влили в рот полстакана спирта. Невидящий взгляд блуждал по комнате. Люди-тени двигались, что-то говорили. «Крепись, дружище». «Держись, друг». Второв и Трезор, они пришли, чтобы поддержать его. Прозвучало слово «похороны».

«Что ещё за похороны? Кого они собрались хоронить?»

Он рванулся вперёд, опрокинув стол.

– Кого вы хоронить собрались!? Нет!!!

Андрея усадили на место, крепкие руки держали его, не давая сдвинуться.

Он почувствовал, как теплый луч, прорвавшись сквозь ледяные кристаллы потухших Катиных глаз, коснулся его. Андрей уже был там, рядом с ней.

Глава 119