Темные объятия

Что касается Ника Готье, то Саншайн не раз встречала его в «Убежище»: его мать работала здесь на кухне, и он частенько забегал в бар после учебы, чтобы перекусить и сыграть с Реном пару партий на бильярде.

— Добрый вечер, дамы! — с легким каджун-ским выговором поздоровался с ними Ник.

Психея взяла у него кий.

— Сабли в ножны, ребята! Мы тоже хотим поиграть.

— Психея, никогда не говори мужчине, чтобы он спрятал в ножны свою саблю! — рассмеялся Ник.

Не обращая на него внимания, Психея повернулась к Рену:

— Не возражаешь?

Рен покачал головой, отдал свой кий Саншайн и, не говоря ни слова, скрылся в толпе.

— Ребята, я не хотела вам мешать, — обернулась Саншайн к Нику.

— А, не беспокойся. Мы с Реном и так играем каждый вечер. Кроме того, сейчас у него полно дел на кухне. Дамы, принести вам что-нибудь выпить?

— Мне пива, — попросила Психея.

— А мне воды.

Ник кивнул и исчез.

Несколько секунд Саншайн наблюдала, как Ник раздвигает плечом толпу, затем обернулась к Психее:

— Значит, вы с Эротом часто здесь бываете?

— Да. Я и тебя здесь видела несколько раз. Ты обычно тусуешься с Эйми и такой шикарной брюнеткой...

— Триной.

— Нуда, с ней.

Тщательно прицелившись, Психея нанесла первый удар, отправивший в лузы сразу шесть шаров.

— Вот так! — удовлетворенно заметила она, а затем продолжила: — Хочешь узнать, кто мы такие? Очень просто: Эрот — бог, богиня.

— Откуда ты..?

— Я богиня. И читаю все твои мысли. — Улыбнувшись Саншайн, она принялась натирать мелом свой кий.

— Не очень-то приятно это слышать!

— Кому как. — Новым точным ударом она отправила в лузу еще три шара — и продолжила: — Поскольку я слышу, о чем ты беспрерывно думаешь, то вот ответ — да.

— Ответ на что?

— На вопрос: любит ли тебя Тейлон.

Саншайн поморщилась, глядя, как Психея выкладывает в ряд оставшиеся шары.

— Не знаю. Порой мне кажется, что он не отличает меня от Ниньи. Такое чувство, что ее он любит больше, чем меня.

— Извини, но это чушь собачья, — отозвалась Психея, не отрываясь от шаров. — Вы с Тейлоном — две половинки одного целого. Он всегда будет тебя любить — неважно, в каком облике. Можешь переродиться в кашалотиху — ничего, и тогда он тебя полюбит! Тут уж ничего не поделаешь. Вы созданы друг для друга.

— Да, но...

— Никаких «но», Саншайн! — Подойдя к Саншайн, она серьезно взглянула ей в лицо. — Я — богиня душ, так что родственные души — моя специальность. В отличие от других олимпийских богов, я с первого взгляда узнаю людей, созданных друг для друга. Если вы с Тейлоном умрете и возродитесь на разных полюсах земли — и тогда вы рано или поздно воссоединитесь. С родственными душами всегда так происходит. Можно сказать, их коронный номер: как бы ни разбросала их судьба, они всегда находят друг друга. Конечно, вы можете выжить и в одиночку, можете даже, черт возьми, крутить романы с кем-то еще, но друг без друга каждый из вас неполон. — Она подняла глаза к балкону, где они оставили мужчин. — Конечно, вы можете с этим бороться. Но в результате оба станете несчастны — и только.

Саншайн слушала ее в глубокой задумчивости. Богиня похлопала ее по плечу:

— Знаю, сейчас ты мне не веришь. Нужно время, чтобы с этим свыкнуться. Однако ваша проблема не в том, любит он тебя или нет, а в том, что он не осмеливается тебя любить.

— Почему?

— Едва он признается хотя бы самому себе, что любит тебя, — Камул тебя убьет. И Тейлон об этом знает. Он боится любить тебя, страшась, что его любовь снова навлечет на тебя гибель.

Саншайн нахмурилась. Все упирается в этого злобного кельтского божка!

— А можно как-нибудь победить Камула?

— Все возможно.

— «Все возможно»? И это все, что ты мне скажешь?

— Согласись, это звучит лучше, чем «нет».

Это правда, но Саншайн предпочла бы услышать что-то более обнадеживающее.

— А Артемида? — продолжала она свои расспросы. — Предположим, с Камулом мы как-нибудь справимся, — но как быть с ней?

Психея задумалась, вертя в руках кий.

— Артемида хитра. Торговаться с ней надо очень осторожно.

— Значит, человек... например я... может обратиться к ней и получить ответ?

— Почему бы и нет?

Саншайн глубоко задумалась над услышанным. Быть может, для них с Тейлоном все же есть хоть какая-то надежда?

Тейлон увел Эрота в кладовую и плотно прикрыл за собой дверь.

Это помещение Квинн Пельтье много десятков лет назад сделал звуконепроницаемой: использовалась она в случаях, когда самим Пельтье или их ближайшим друзьям внезапно и неотложно требовалось скрыться от чужих глаз.

Изначально предполагалось, что здесь будут прятаться члены семьи в случае неожиданного превращения в медведя, — чтобы не пугать своим видом посетителей. Однако со временем младшее поколение Пельтье начало использовать кладовку по новому назначению: сюда братья водили подцепленных в клубе девиц.

Но это уже совсем другая история.

Тейлон включил тусклую лампочку под потолком и повернулся к Эроту.

— Я пришел попросить тебя об одолжении.

— Об одолжении? Ну-ну! А ты помнишь, что мне полагается превращать в облачко пара любого Охотника, который подойдет ко мне близко?