Темные проемы. Тайные дела

Если не заповедник – чье-нибудь частное домовладение. Пройду по мосту – и уткнусь в запертые ворота с каким-нибудь предостережением, которое и прочесть не смогу. Чего-то такого я ждал – и ничего такого не нашел. От противоположного конца моста ветвились три тропки – одна вдоль южного берега, просматриваемого, другая вдоль северного, а третья забиралась на склон островной, хоть и крутой, но типично невысокий. Кругом – ни звука, ни души, плотный туман все глушил и пробирал до костей. То ли в тот вечер он был гуще обычного, то ли островные заросли как-то его влекли – не суть важно; важно, что я как обернулся – за спиной ничего совсем не увидел, так стало мглисто, белым-бело. Я подумывал вернуться, но не находил разумной причины. Я от мистера Парвиса ушел только полчаса назад. Ну да, мост жуткий – но раз я по нему вперед прошел, значит, смогу и назад. Пока не было причин полагать, что идти обратно сейчас будет приятнее, чем после прогулки по острову. Темнеть должно было нескоро.

Я выбрал ту тропу, что шла по холму – решил, что туман облегает сильнее с берегов, а с высоты все можно будет разглядеть. Ну, «высота» – сильно сказано, от силы сотня футов, если не меньше; высоким деревьям никакой разницы. За тем лесом ничего не было видно.

Дорогу в гору всю размыло – видимо, шел дождь, – и, дойдя до верха, я почти сразу вышел к чьему-то дому; он выглядел громоздким, видимо, из-за тумана. Построен из сруба, но казался куда изысканней и причудливей всех тех домов, что повидал я в Финляндии, – причудливей во всем, от планировки до фасада. Живописно выкрашенные стены, испещренные резными узорами наличники. Но времени было немного, и ближе я его осматривать не стал. Он отчаянно нуждался в ремонте – того и гляди что-нибудь отвалится, крыльцо рассохлось, а палисадник, кажется, не убирали с войны, – еще той, первой.

Будь обстоятельства другими – я бы решил, что дом пустует, и ошибся бы. Сад защищал добротный частокол, хоть и с просветами от старости. Я заглянул в щель – и лишь у самых ворот, которые были ниже, чем изгородь, увидел женщину – немолодую, седую как лунь, в коричневом просторном платье. Она сидела с прялкой прямо в траве и работала – кажется, это была прялка, а может быть, и вовсе что-то другое. Странно, подумал я, – место и время для такой работы неподходящие. Я на нее глянул только мельком, потому что она сразу поймала мой взгляд, как будто ждала, что я появлюсь. Я видел довольно ясно, что глаза у нее ярко-голубые, и это, пожалуй, единственное, что я видел достаточно четко. Похоже, я ее напугал своей суетой у забора, что понятно. С моими познаниями языка и объясниться не смог, так что я просто прибавил шагу – и чуть ли не побежал прочь от нее. Я долго не решался обернуться – боялся, что она подошла к изгороди и смотрит, – а когда решился-таки, не увидел ничего, кроме высоких штакетин и черной фигуры дома, утратившей в тумане четкие границы.

Вскоре вышел я к новому жилью. Как и первое, оно стояло на южной обочине тропы, но что там, что тут хвоя росла так густо, что ничего было не видать. Второй дом на первый не походил, а в Финляндии такое редко встретишь – все застроено как под копирку, как и много где в европейском зарубежье, самому несложно убедиться. Так вот, тот следующий дом был в классическом стиле – особнячок, смахивавщий на какой-то греческий храм – наверное, из-за крытой галереи с колоннами. Одноэтажный, но занимавший довольно большую площадь – коттеджи с таким размахом не строят. Сохранился он ничуть не лучше резного красавца за изгородью – сад давно запущен, одна из колонн рухнула, стены из белого камня все в трещинах, будто и впрямь из Древней Греции. В тумане и безмолвии дом всем своим видом нагонял тоску – но, видимо, не на жильцов, а они там были, судя по тусклым заоконным бликам. Думаю, это мгла принудила людей зажечь в доме свет, но шторы – а по послевоенным годам они считались чуть ли не роскошью, – почему-то не задернули. Хотя кто станет подглядывать в окна в такой-то глуши? Ничто не мешало исследовать дом поближе – изгороди при нем не было, лишь низкая кованая оградка, проржавевшая насквозь и утратившая свою красоту, – но я пошел дальше. Я бы уже повернул назад, но дело было не столько в незнании финского; меня пугала вся странность происходящего, и проходить мимо этой женщины еще раз мне не хотелось.