Темные проемы. Тайные дела

– Я живу на церковном кладбище. – Миссис Пагани вдруг громко засмеялась. – Люди обычно как слышат это, так у них глаза лезут на лоб! – Она вдруг положила свою костлявую левую руку на колено Кларинды. – Раньше на кладбище была часовня с комнатой над ней. Это малонаселенный район, и трупы привозили из фермерских домов и коттеджей, часто долгим и медленным путем, и оставляли гроб в часовне в ожидании похорон на следующий день. А провожающие ночевали наверху, наблюдая и, конечно же, выпивая. Когда все это стало ненужным, часовня пришла в упадок. Приходской совет был только рад продать эту развалюху мне. Викарию все равно сто один год скоро стукнет. Я восстановила ее – и живу себе, поживаю. Для меня пришлось специально рассвятить участок земли. – Миссис Пагани убрала руку и взяла бокал. – Приходи ко мне в гости, дорогая. – Она произнесла в честь невесты Дадли очередной тост, выпила и продолжила как ни в чем не бывало: – Я называю свое жилище Склепом. Не совсем правильно, конечно: склеп – место, где лежат покойники после похорон. Но я подумала, что этот термин мне вполне подходит. – Внезапно ее будто что-то отвлекло; не двигая глазами, она слегка наклонила голову в сторону. – О, ты только взгляни на мистера Эпплби. Раньше он был директором в серьезной фирме. В компании по производству ортопедических стелек.

Насколько Кларинда могла видеть, мистер Эпплби, с которым она разговаривала до явления миссис Пагани, ничем необычным не занимался. Казалось, он просто травит байки группке других гостей, откровенно при этом скучающих – и Кларинда вовсе не спешила разделить с ними эту скуку. Она в принципе не стремилась к шапочным знакомствам – за всю жизнь ей удалось завести их от силы десяток, и все эти люди угодили в расплывчатую категорию «друзья друзей».

Миссис Пагани снова приложилась к бокалу.

– Что ж, мне пора. Я заглянула всего на минуту – на вечер у меня запланировано много дел. – Она поднялась и протянула руку. – До завтра, получается?

– Увы, не уверена. Подозреваю, у мистера и миссис Карстерс есть на меня планы.

Миссис Пагани посмотрела ей в глаза, затем кивнула.

– Да. Лучше не ссориться с ними. Это очень важно. Что ж, приезжайте, если сможете.

– Спасибо. С удовольствием.

Миссис Пагани надела свое дорогое соболиное пальто, простилась с миссис Карстерс.

– Вам не о чем беспокоиться, – услышала Кларинда ее слова. – Дадли сделал верный выбор.

– Милый… – смущенно пробормотала она в сторону мужа.

Дадли встал позади стула Кларинды и наклонился, чтобы поцеловать ее в макушку:

– Не обращай на нее внимания. Миссис Пангани – экстравагантная дама, но с очень добрым сердцем. Не волнуйся, в деревне она такая одна. А еще она чрезвычайно богата.

– Что вас навело на эту мысль, Дадли? – спросил сладкий голос мистера Эпплби; теперь все за столом говорили о миссис Пагани.

– Будь по-другому, мистер Эпплби, – не вела бы себя так, как ведет, – ответил Дадли.

И с ним, кажется, все согласились.

Когда гости разошлись, молодежь послушала радио и поужинала. После, по ее собственному настоянию, Кларинду пустили на кухню помочь помыть посуду. Когда она удалилась в свою комнату, в ушах у нее все еще гудело от слов признательности.

На следующее утро ей пришлось признать, что она чувствует себя подавленной. Лежа в постели и наблюдая, как мимо окна проплывают клочья позднеосеннего тумана, она никак не могла избавиться от мысли, что нутро дома родителей Дадли – пусть теплое и уютное, но напрочь лишенное некоего важного аспекта настоящести; в подобном месте недолго и с ума сойти. Она видела себя, свою настоящую сущность, навечно подвешенной во мраке, воющей одиноко в темноте – несчастной и притом неслышимой; в то время как ее другое, внешнее «я» с улыбкой терпело извечную бесцельную рутину любви и подчинения семье и сообществу друзей, которые, какими бы прекрасными людьми они ни были, представали в ее глазах чрезвычайно чуждыми – непохожими на нее саму в чем-то, чего она до конца не понимала. В этой связи «лондонское» амплуа Дадли стало казаться простой приманкой, при помощи которой ее заманили в его непомерно огромную семью, эту набитую варящимися раками кастрюлю. Миссис Пагани определенно отличалась от остальных, но Кларинда едва ли так представляла себе союзницу в этих краях.

Но когда она встала и включила большой электрический обогреватель, стало казаться, что именно долгое прозябание в постели и натолкнуло ее на все эти болезненные мысли. И до чего же красив туман за окном! В одном пеньюаре Кларинда встала у рамы, разглядывая серое марево; волны тепла, нагоняемые конвектором, мягко ласкали ее спину. Окно было старое, со створками, недавно покрашенными свежим слоем белой краски – поверх многих других. Ей нравились такие детали, по которым можно узнать, что дом всегда содержался в чистоте и порядке. Совсем как пожилой денди, о котором все еще заботятся окружающие.