Темные Пути

Сказать-то легко, а попробуй догони этого смазля. Грунт хоть и потвёрже стал, но зато опустился глубже под воду. Теперь приходилось идти по колено в жиже. И тростник, невесть откуда появившийся, мешает идти — острый, колючий. Сквозь сапоги не достаёт, а штаны и ноги под ними уже изрезал. Обойти его невозможно — со всех сторон одно и то же. А Олтей знай себе шагает, аки по суху. Нужно окликнуть смазля, спросить какую-нибудь глупость. Да хоть бы и про нахтов, лишь бы остановился и подождал меня.

— Послушай, Олтей, а ты раньше у нахтов бывал?

Тот оглядел меня, как бы прикидывая, достоин ли я разговора с ним. Снизошёл, ответил.

— Приходилось, — произнес ровным спокойным голосом, словно и не устал вовсе. — Наши, дремухинские, одно время тоже с ними торговали. По два раза в год хаживали, пока однажды никто из похода не возвратился. А я как раз тогда дома остался, дочка сильно захворала. Так и не знаю, что там у них стряслось, но с тех пор староста запретил на болотах показываться. Глупость сделал, к слову сказать. У Бо порошок перекупать — вдвое дороже выходит.

— А какие они, нахты?

— А ты, выходит, не видал их никогда? — удивился было смазль, но потом вспомнил, с кем говорит. — Ну да, откуда. Знаешь, Луфф, разные они. Иногда не в жизнь не догадаешься, что эта тварь разумная. Только когда залопочет что-нибудь по-своему, тогда и поймёшь.

— А ты, значит, их язык понимаешь? — удивился я, хотя до этого момента и не знал, что у нахтов есть свой особый язык.

— Так, помаленьку, — не стал набивать себе цену смазль. — Да и какой у них язык? По большей части, наши слова исковерканные. Есть, правда, и свои, но тех я вообще не понимаю, даже когда они пытались объяснить. Нет у нас таких понятий, чтобы по-фрайски то же самое сказать. Они ж другие совсем, нахты эти.

М-да, не сказал бы, что многое понял из объяснений Олтея. Но Тляк о нахтах вовсе не любил вспоминать, а остальных и спрашивать бесполезно — знают не больше моего. Но всё же хорошо бы выяснить, как нахты выглядят.

— Так всё-таки, Олтей…

Договорить мне не дали.

— Сто-о-ой! — крикнул откуда-то из-за тростника Тляк. — Дальше идти некуда, река впереди.

Глава 12 Особый товар

Луфф

— Переправляться будем так, — с уверенностью, вошедшей за время похода в привычку, распорядился Кут, — сначала пустим свинов. Если доберутся без происшествий, быстренько переплываем сами. Оружие положим в один из мешков, чтобы не намокло.

— Ты вот что, парень, остынь маленько! — чуть ли не в первый раз за четыре дня перебил его Тляк. — На том берегу снова начнёшь командовать, а пока послушай, что старшие скажут. Отсюда из-за тростников река не просматривается. В любой момент может напасть какая-нибудь зараза. Если свинов потеряем, ты на себе мешки потащишь? Да и будет ли что тащить? А ведь в них, в мешках, вся наша надежда на победу. И оставлять переправу без охраны никак нельзя. Я уж не говорю о том, что мешок с оружием тоже утонуть может. Тогда мы и вовсе до места не доберёмся.

— А как же тогда? — растерялся Кут.

— Сперва надо разведчика послать, а лучше — двоих, и с лютобоем. Они там осмотрятся и махнут остальным. Значит, можно свинов переправлять. И только потом поплывут оставшиеся, а тот, что при оружии — последним.

Сын старосты оглядел односельчан. Никто не решился возразить. Тляку виднее, он не в первый раз к нахтам идёт. И старый смазль Олтей согласно кивнул головой. Делай, мол, как он велит, если хочешь переправиться живым на тот берег.

— Ну, считай, что убедил, — попытался снисходительно усмехнуться Кут. — Только ты сам первым и поплывёшь.

— Как прикажешь, — согласился карлюк, и в его ухмылке было куда больше иронии. — Давай сюда лютобой.

— Это ещё зачем? — всполошился Кут.

— А как я, по-твоему, зверьё от переправы отпугивать буду? — вскипел Тляк. — Пердежом своим, что ли?

— Возьми у Олтея, — нашёл выход молодой глыбарь, явно боявшийся, что вместе с оружием окончательно утратит влияние в отряде.

Смазль недовольно поморщился, но лютобой всё же отдал.

Кут снова оглядел отряд, выбирая не особенно ценного, но верного сторонника:

— С Тляком поплывёт Шадох.

Урд вообще говорил мало и неохотно, а уж приказы командования и вовсе не имел привычки обсуждать. Зато плавал превосходно. С тихим плеском ушёл в глубину и вынырнул далеко впереди Тляка, неуклюже загребающего воду одной рукой. Другую, понятное дело, карлюк держал высоко над водой, чтобы не замочить лютобой.

Минута или две прошли в напряжённой тишине, нарушаемой лишь сопением Кута. Потом с того берега донёсся свист карлюка. Сын старосты для порядка помедлил, чтобы никто не подумал, будто он выполняет чужие команды, и махнул лапищей:

— Пускайте свинов.

Животные плавали хоть и похуже урда, но уж точно лучше меня. Воды они не боялись и уверенно замолотили лапами по поверхности. Только двое самых молодых упёрлись, пришлось их подпихнуть. Для этого кутов приятель, глыбарь Троб, забрался в воду по пояс. Смотрел за свинами — и не заметил, как запузырилась вода в метре от него самого.