Темные Пути

Почти бесшумно из реки выпрыгнуло что-то прозрачное, бесформенное — и прилипло к подбородку отвлёкшегося глыбаря. Тот даже вскрикнуть не успел, только сделал пару неуверенных шагов к берегу — и медленно завалился набок. Упал на пучок тростника, так что присосавшаяся тварь оставалась на поверхности. Было видно, как под студнистой плотью трещит и скукоживается массивная глыбарьская голова.

— Все назад, это высосаль! — крикнул Олтей. — На берег!

Кут вскинул лютобой, но выстрелить не решился. Куда стрелять? В лицо лучшему другу? Только Шая не растерялась, выхватила из-за пояса нож — и провела лезвием вдоль подбородка Троба. Покрасневшая и раздувшаяся от крови тварь с глухим шлепком упала в воду.

— Назад, я кому сказал!

Смазль рывком выдернул дочку ближе к берегу. А затем повернулся ко мне.

— А ты чего ждёшь?

Оказалось, что только я один всё ещё стою на прежнем месте. Остальные отодвинулись на добрый десяток шагов. Признаться, я растерялся от неожиданности, но пусть думают, что собирался погеройствовать.

Смазль подтолкнул меня в спину, так что я чуть не шлёпнулся лицом в воду. Но ускорение, нужно признать, он придал мне хорошее. И тут закричала Шая.

Я обернулся. С ней ничего страшного не происходило. Зато к запястью её отца присосалась ещё одна тварюга. Олтей чётко повторил операцию, которую недавно проделала Шая с лицом Троба. Высосаль отлетел в сторону, но даже мне было видно, что левая рука смазля тоже начала ссыхаться.

И тут меня прорвало. Мерзкий студень высасывает моих спутников, как коктейли в вюндерском баре, а я ничего не могу сделать. Не могу? Сейчас увидим!

Времени на размышления не было, и я просто залепил оплеуху реке, как будто она была виновата во всём случившемся. А может, и виновата, это ведь из неё выпрыгивали мерзкие твари.

Шлепок вышел изрядный. Поднялся огромный фонтан, в котором мелькнули переливающиеся радугой скользкие тела высосалей. Кажется, одно из них разорвало пополам. Эта картина придала уверенности, и я повторил приём снова, а потом снова. Один раз шлепок получился настолько хорошим, что даже обнажил на пару секунд дно реки.

Закончив наказывать реку, я повернулся к смазлям. Олтей неподвижно лежал на коленях у дочери, а та с надеждой смотрела на меня.

— Да сделай же что-нибудь, он же умирает!

Стоявший рядом карлюк Пешко мрачно покачал головой:

— Поздно. Даже руку отрезать бесполезно, растворитель уже выше локтя поднялся.

И повернулся к Куту:

— Придётся оставить трупы здесь. А самим быстро на тот берег, пока твари не очухались.

— Ты что такое говоришь? Троб — мой лучший друг. — возразил глыбарь.

Шае предложение тоже не понравилось.

— Папа не труп, слышите! — закричала она. — Он ещё жив. А вы…

Смазлица подскочила ко мне и умоляюще заглянула в глаза.

— Ты же колдун! Я сама видела, что колдун. Почему не хочешь помочь отцу? Наколдуй что-нибудь, чтобы он не умирал. Слышишь, наколдуй!

Она в отчаянии заколотила кулачками по моей не такой уж мощной груди. Но чем я мог ей помочь? Научился раздавать оплеухи, но в медицине ведь совсем ничего не понимаю. Однако смотреть, как девка убивается, тоже не могу. Надо хотя бы попытаться.

Не придумав ничего умнее, я просто приказал яду в руке Олтея вытечь обратно наружу. Смотрел на руку и повторял про себя: «Прочь! Прочь!» До тех пор, пока рука не дёрнулась и старый смазль не открыл глаза.

А я закрыл…

* * *

Холодная, чуть горьковатая, речная вода забралась в рот. Я закашлялся и вернулся к действительности. Потребовалось какое-то время, чтобы сообразить, как я оказался в реке, почему вроде бы плыву, но сам не загребаю.

Короткая, мускулистая рука карлюка держала крепко, не позволяя голове опускаться. Никак меня Тляк тащит? Старый товарищ вернулся за мной с того берега? Хоть и не лучший пловец отряда, но больше всех дорожащий колдуном Луффом. Никому не доверил жизнь великого волшебника.

— Не дёргайся! Тварей ты распугал, доплывём без приключений. Вообще не понимаю, как они здесь оказались. Обычно высосали обитают в озере, а в реке никогда не встречались.

Такая длинная речь на плаву не могла не сбить дыхания. Карлюк запыхтел и добавил ворчливо:

— Мог бы и помочь, руками поработать. А то я уже второй раз туда-обратно мотаюсь.

Я помог, как мог. В Вюндере, надо признать, плаванию не особо-то и обучают. В общем, кое-как доплыли.

Выбравшись на берег, я без сил рухнул на траву. Как только исчезло чувство опасности, вернулась боль, нестерпимая, выедающая всё внутри.

— Вот что, Луфф! — сказал Тляк, понаблюдав за моими мучениями. — Ты, конечно, молодец, что смазля с того света вытащил. Но пора бы научиться свои силы беречь. По два раза в день в обморок падать — это перебор. Тем более, что мы с тобой вроде как воевать собирались. А в бою, уж поверь, никто тебя в чувство приводить не станет.

— Какой нахрен бой? — прохрипел я. — Не видишь, худо мне. Дай скорее порошка.

— Кончился порошок, Луфф, — карлюк для наглядности развёл руки в стороны и показал пустые ладони.

— Совсем? — не поверил я.

Обманывать меня Тляк то ли не умел, то ли боялся.

— Осталось всего на две дозы.