Темные сестры

– Она сильная. Мы встретились в гостинице. Нас спас только револьвер.

– Кайла, Вероника – моя проблема. Тебе не нужно больше думать о ней. Постарайся помочь отцу найти записи Конрада. А я обеспечу вашу с девочкой безопасность.

– Ты так и не расскажешь, что за ритуал Мэнфорд хочет найти?

Райан с подозрением прищурился.

– С чего ты взяла, что речь о ритуале?

– Это очевидно, – равнодушно пожала плечами я, но мысленно обругала себя. – Если дневник может помочь кому-то из твоей семьи, значит, это ритуал.

– Почему не зелье? Ты же алхимик.

– Потому что не существует тайных зелий, способных на то, что недоступно целителям.

– Это говорит девушка, спасшая мне жизнь при помощи цветка.

– Кордер не революция в мире магии, это всего лишь запрещенный государством ингредиент. Кстати, а зачем вы его выращиваете? Я слышала, за это полагается штраф.

Райан замешкался и не нашел способа уйти от ответа лучше, чем назначить другого виноватого:

– Лучше спроси у отца. Я понятия не имею, что творится с садом. Раз он поклонник Конрада… может, это дань уважения вашей семье?

Или лжи во всем, что он мне рассказал, в разы больше, нежели правды.

– Уже поздно. – Я поднялась и начала убирать со стола. – Я ужасно хочу спать.

Райан принялся мне помогать. Но, поскольку рана мешала наклоняться (а еще, кажется, снова ныла после того, как ему пришлось со мной бороться), он скорее мешал.

– Слушай, я справлюсь одна быстрее, – наконец не выдержала я.

Неловко повернулась, чтобы убрать нож в мойку, и задела рану. Райан охнул и посерел.

– Прости! Я не хотела… правда. На этот раз точно не хотела. Тебе помочь? Сядь, я посмотрю.

Он оперся на мое плечо и аккуратно сел на стул, морщась от боли. А я еще у лестницы подумала, что такая активность – перебор для раны, только-только начавшей заживать. К счастью, крови не было. Но в комнате придется сделать перевязку. Просто на всякий случай.

– Вот и сиди здесь, пока я не закончу, – велела я.

Затем потянулась к остаткам бутербродов, но Райан не пустил. Удержал за руку, заставив посмотреть ему в глаза.

Показалось, словно я окунулась в прошлое. Он стал старше, из парня превратился в мужчину, а глаза были все такие же. Этому взгляду я не могла сопротивляться. Чарующему, зовущему за собой.

– Поцелуй меня, Кайли, – низким голосом попросил Райан.

И я почти послушалась. Почти ощутила прикосновение горячих губ к своим. Почти позволила рвущемуся наружу желанию взять верх.

Но в последний момент отступила. Было бы верхом безумия целовать его, будучи пленницей в старом доме. Скрывая его дочь, за которой охотится его же бывшая жена. Помня, какую боль он мне причинил.

– Уже поздно. Тебе надо отдохнуть. Мне тоже.

Проступившее на миг разочарование скрыла привычная насмешливая маска. Райан откинулся на спинку, наблюдая, как я мою чашки, и мелькнула шальная мысль: а может, я и не задела рану вовсе? И он притворялся, чтобы получить поцелуй? Это было вполне в духе Райана.

Но я выбросила эту мысль из головы. Потому что тогда снова стала бы ему верить.

А он уже доказал, что делать это ни в коем случае нельзя.

Глава 7

Я засыпала. Пока умывалась ледяной водой, пока расчесывала длинные волосы – засыпала и ничего не могла с собой поделать. Несмотря на то что я проспала почти весь день у Райана на руках, тот сон не принес никакого расслабления. Письмо отца, иллюзия, ночные разговоры и постоянные повторяющиеся размышления – все это выматывало не хуже физической работы.

Райан стоял в дверях, наблюдая.

Я смущалась его присутствия. Того, что он видел меня без привычного пучка, того, что сейчас я сидела не в дорогом платье, а в тонкой сорочке, едва доходящей до колен. Но закутаться в одеяло или попросить уйти означало показать слабость. Этого я себе позволить не могла.

– Ты так и будешь здесь стоять? – наконец не выдержала я.

– Не хочу уходить. Ты красивая. Мне нравится за тобой наблюдать.

– Папочка подарил тебе игрушку. Хочешь поиграть, да?

– Я не хочу с тобой играть. Но ты сказала, что любишь меня.

– Ты умирал. Отказать человеку в его последние минуты – высшая форма жестокости.

– А мне показалось, это было искренне.

– Может быть. Но это не имеет никакого значения. Ты уйдешь к себе. Обработаешь рану и ляжешь спать. И у тебя не возникнет даже мысли о том, чтобы ступить на порог моей комнаты.

– Уверена, что устоишь? Ты была готова со мной переспать прямо в камере тюрьмы, детка.

– Ты угрожал ребенку. Любая мать, пусть плохая, пусть приемная, сделает все, чтобы вернуть ребенка, за которого она несет ответственность. Хочешь сделать меня плохой? Не буду мешать тебе жить в мире иллюзий, только посмотри в зеркало. Посмотри, во что превратился ты. Когда, Райан, когда ты стал человеком, не гнушающимся шантажировать женщину ребенком? Когда из человека, которого я так любила, ты стал моим врагом?

Последнюю фразу я не собиралась говорить, но она все равно вырвалась, а вместе с ней и вся обида на то давнее предательство.

– Любила? Или злила отца, встречаясь с парнем из простой семьи?