Темные тени нехорошей квартиры

– Да, наверное. Ей восемьдесят два года. Ничего о ней не могу найти лет за пять. Но она зарегистрирована как живая в особняке, который принадлежит сыну. Он там скупил все квартиры. Сам живет в загородном поместье. Я попросил Виталика, помощника, что-нибудь узнать. Так, ненавязчиво, как умеет только он. Что у него и получилось. В загородном доме ее точно нет. Он вышел на прислугу. В особняке в Москве есть только охранник, который сказал, что не знает, кто точно живет в этих апартаментах, но сейчас там нет никого. Виталик ему сказал, что хочет узнать, не продаются ли там квартиры. Он типа риелтор. И действительно: все праздники там окна были темные. Никто не приезжает. Домашний телефон вырублен.

– Подожди. Ты же сказал, что весь особняк принадлежит Романову.

– Принадлежит. Он был построен его матерью как доходный дом. Квартиры не продавались в собственность навсегда и не сдавались – покупались лет на десять, пятнадцать. Потом сам Романов у своих жильцов и выкупил их обратно. Скорее всего, они свалили из страны. Мать перестала где-либо фигурировать вообще.

– Ну тут вариантов масса. Он мог отправить ее в пансионат за границу или устроить в стационар… Хотя ты, наверное, все это уже проверил, да?

– Да. Люди в этом случае должны оформлять документы, заказывать билеты, такси, регистрироваться. В больницах ее нет. Она не выезжала из страны.

– Действительно странно. Но у нее же были подчиненные, знакомые, есть какие-то соседи в других домах…

– Виталик поспрашивал в соседнем доме. Сказали, что она жила в этом особняке, потом исчезла. Романова иногда видят.

– Охранник не разрешит в двери позвонить? Там же мало квартир.

– Исключено. Если у Виталика не получилось, туда никто не пройдет.

– Если это так важно, почему бы не спросить у самого Романова?

– Да. Почему бы… Просто я люблю задавать вопросы, на которые знаю ответы, вот почему. Я уже искал по кладбищам. Не хоронили Виолетту Романову.

– А почему это так важно для тебя?

– Ну, как обычно. Все, что попадает под определение «странно», может оказаться ниточкой, которую я ищу. Простейший метод: потянуть за кончик.

– Но она же – свекровь Марины. Ты у Демидовой спрашивал?

– Да. Они никогда не виделись. Она замужем за Романовым была всего год. Он ее к матери не звал, к ней в дом не приглашал. Романовой это было не нужно. Она такая.

– Покажи мне ее фотографию.

Сергей нашел фото Виолетты Романовой.

– Вот, самый последний снимок, который я нашел. Она открывает элитный салон – драгоценности, меха и даже галерея с подлинниками произведений искусства. Ей тут лет семьдесят пять. Как она тебе?

Настя очень внимательно смотрела на худую женщину с совершенно белыми волосами. Белая блузка с кружевным воротником-стойкой, черный приталенный костюм, туфли на каблуках. Очень светлые глаза, взгляд уверенный и властный. Сухой рот в морщинках.

– А тебе как? – ответила она вдруг вопросом.

– Крутая мадам, что тут скажешь.

– И очень здоровая физически, вот что я тебе скажу. Нет мешков под глазами, одутловатости, даже пигментных пятен – всего, что выдает болезнь. Увеличь глаза, пожалуйста. Вот видишь, какая чистая радужка.

– Ну, в этом ты наверняка разбираешься, но права уже в том, что она всю жизнь занималась плаванием. В молодости была тренером.

– Может, она сознательно скрывается? Тогда и уехать могла по другим документам, и в другом месте жить…

– Смысл? Даже если в ее индустрии есть криминал, а он, разумеется, есть, и если кто-то на это вышел, то какой с нее уже спрос. Ей ничего не принадлежит. Ей много лет.

– Этот Петр у тебя тоже есть?

– Вот.

Насте улыбалось широкое, доброжелательное лицо довольного собой и всем светом человека. У него явно все в порядке. Она долго смотрела и молчала. Сергей поднял голову, взглянул на ее лицо. Оно было очень серьезным. Светло-карие глаза чуть потемнели, как бывало в моменты напряженной мысли, между бровями появилась морщинка.

– Сережа, я сейчас скажу глупость, как раньше, когда тебе пришлось на мне жениться из жалости… Но в нем есть что-то зловещее.

– Да ты что! По мне – он симпатяга. Правда, Марина считает, что он козел. Настя, ты чем-то расстроена? Тебе не нравится, что я так часто вспоминаю Марину? Иди сюда, – он притянул ее к себе, посадил на колени, губами попытался разгладить морщинку на лбу. – Почему у тебя испортилось настроение?

– Ничего конкретного, – улыбнулась она. – К Марине я пока не ревную. Просто, как раньше, – мурашки…

– Как давно я про них не слышал, – тихо произнес Сергей. – Я даже с ними мысленно попрощался. А ведь ты, видимо, их имела в виду, когда говорила, что я женился из жалости. Кому, мол, нужна по другим причинам женщина с мурашками, да?

– Ну, да.

– Что делает Олежка?

– Ест, смотрит мультики, играет с Маем, все сразу, как всегда.

– Я закрою дверь на ключ на пятнадцать минут, ладно? Столько у нас есть? Настя, я все время скучаю по тебе. И по твоим мурашкам.

– Думаю, у нас есть больше, – шепнула ему в ухо Настя. – Мультик длинный. Пирог большой. Тебе может ничего не остаться. Он им Мая угощает.

Глава 6