Темные тропы

Огнянка пыталась передать мои слова Агроному, но юноша уже пресытился этой шикарной девушкой. А вот Волчонок жадно внимал, припадая ухом к устам девушки, от которых ещё пахло Агрономом. И вот княжич – в ярости!

– Бей! – ревёт он.

Удивив окружающих этим криком. Но Сирус не раздумывает. Раз слова сестры так разъярили друга, то причина всего этого выпившему потомку Светогора не важна. Огромный кулак мага впечатывается в лицо смиренного блаженного барана, сразу ломая ему кости лица. И я вижу, как жизнь уходит из этого никчёмного тела. Хороший удар! Кувалда не нужна!

Волчица не желает отставать от своего избранника – жестко, не по-женски бьёт другого проповедника. Понеслось! В пьяном кровавом угаре гаснут жизни «смиренных и блаженных».

И это побоище напугало «моих» примечательных мерзотников. Они решили покинуть общество вкусивших крови и волчьего молока отпрысков знати. Причём поспешно покинуть. Настолько поспешно, что мне приходилось за ними чуть ли не бежать. А потом спускаться в подземелья, прыгая в темноту и неизвестность.

«Мороз! – слышу Зов огнегривой, жгучей и страстной девушки. – Ты здесь?»

«Уже – нет! Я уже в Нижнем Городе! Тут темно», – отвечаю я.

«А ты… Всё время был рядом? Мне так стыдно!»

«Ты была прекрасна, девочка моя, столь же прекрасна, как и твоя мать! Это было красиво и восхитительно. Жаль, что твой избранник не оценил этого» – отвечаю я ей.

«Я уже заметила! – Её мысленное послание полно печали. – Но я докажу ему, что лучше меня ему жены – не найти!»

«Очень бы не хотел тебя расстраивать, но союза с этим человеком тебе не желаю. Его сердце уже занято. И для тебя там просто нет места»

«Ты его настолько хорошо знаешь? – мысли девушки полны злости. – Может быть, ты и имя его избранницы знаешь?»

«Как не знать? Знаю. Даже несколько имён».

«Не одна?»

Представил себе лицо Огонька. Показалось, что услышал, как она взвизгнула. Взгрустнулось.

«Война, Власть, Империя, Слава, Честь – этих имён тебе хватит?»

«Но это же – не женщины!»

«А тебе от этого легче? Вся его жизнь, всё его время, все его мысли и его сердце будут отданы тем, кого я перечислил. И не перечислил. А там – длинный список».

«И всё же, я попробую!»

«В таком случае желаю тебе удачи. Хотя честно признаюсь – не верю я в вас. Но ты ещё можешь взять от него то, что не принадлежит ни Войне, ни Империи. И хранить память об этом».

«Я так и сделаю! Но проклятие, как жаль! Он же – мечта моя!»

«Так обычно и случается с мечтами, – отвечаю я, прижимаясь к грязной стене, пропуская „встречку“, – Когда мечта воплощена – чувствуешь разочарование»

«Учитель! Я плохо слышу тебя! Что ты делаешь в Нижнем Городе?»

«А что может старый маразматик делать в подземельях? – вздыхаю я, стряхивая вонючую жижу с нового сапога, – Добываю самоцветы!»

Зов прервался. И я уже не видел и не слышал, как Волк кричит девушке через головы, спрашивая, «где он?». Не знал, что Огонёк кричала ему в ответ, что «Он – в Нижнем! Там – темно!» Не знал, что, пылая глазами, пьяный Сирус, совсем ничего не поняв, взревел:

– На Тьму! Бей! Вниз!

И взведённая вином и пролитой кровью молодёжь рванула к ближайшему входу в подземелья.

Но у «звёзд» этого безумия – Агронома из Агропрома и Ёжкиного Кота из Минфина – не было никакого желания лезть в подземелья. Они просто не обратили внимания на течение молодых людей, с пьяным упорством шли к своей цели. И многие – за ними. В том числе и маленькое братство потомков Светогора и Старых Волков. Громились лавки, портились и грабились товары, избивались встречные и поперечные, окунались в холодную и грязную воду Пристаней не менее случайные люди.

Но я этого не знал. Я старался не отстать от интересующих меня Тёмных. А не отстать от них, будучи невидимым и желая сохранить в тайне своё присутствие в тесных, тёмных, узких и низких ходах подземелий, совсем непросто. Учитывая неровности полов, их захламлённость, снующих туда-сюда каких-то утырков, что тараканьим нашествием выскакивали отовсюду, неслись, сломя голову – куда попало.

Не знал я, что Нижний Город так реагирует на вторжение Верхнего, Дневного Города. Не знал, что там, на верхних ярусах, кипят кровавые схватки и молодые люди, с кровью отцов и молоком матерей впитавшие наследственную ярость боя, всю жизнь обучающиеся именно бою, крошили в фарш потоки голытьбы Ночного Двора, бросающейся на них десятками – с камнями, с обожженными на огне кольями, ржавыми тесаками и кремниевыми ножами.

Да и не хотел бы знать. Мне вся эта веселуха была глубоко фиолетова. Я не испытывал ни сочувствия, ни особой неприязни ни к одной из сторон конфликта. Пока они не задевали меня лично. У меня не было счётов с Ночным Двором. У меня был счёт к двум молодым и потому пустоголовым воришкам и к их покровителю, представителям Нижнего Города. Но воры – у меня в подвале, а их покровитель расплатился по счёту.