Темные тропы

Почувствовав смерти неподалёку, услышав бой, даже обрадовался, потому пришпорил Харлея, ринулся в атаку. Так мучительно тяжко ждать неприятности! Так я извёлся в их ожидании! Что рад был им, как долгожданным гостям!

Харлей легко перескакивает ямы и промоины почвы, перескакивает через булыжники, на высокой скорости безошибочно находя путь в нагромождении нанесённых отвалов каменистых пород. И вот мы с ним обрушиваемся на голодранцев с тыла, как злой рок неизбежной смерти, сея эту самую смерть и панику. Харлей сбивал разбойников грудью, бил копытами, лягался, чуть не выкидывая меня из седла. А я стрелял из «призрачного» «самовзводного» и «самонаводящегося» самострела, махал «копьём» – с приблизительно двухметровым древком с насаженным на него штыком. Для смертельного поражения не требовалось ни прилагать усилий, ни целить в уязвимые зоны тел врагов. Артефакт с одинаковым равнодушием уничтожал всё, до чего прикасался, кроме меня.

Всё закончилось ещё до того, как Пашка довёл наш тарантас до места боя. Выжившие после разбойничьего нападения путники с огромными глазами и открытыми ртами смотрели на меня, на медленно оседающий прах их обидчиков. Они даже оружие на меня не направляли.

– Что встали?! – взревела сиреной Боярыня Морозова. – Раненые умирают!

И они со Снегурочкой первые и бросились спасать людей, пока Дереза тщательно держала вырывающегося Малыша, а Пашка стопорил наш подвижной состав.

Что там дальше было – не успел увидеть. Я и это-то увидал – обернувшись. Я… а точнее Харлей решили продолжить столь увлекательное занятие, как драка и погоня за бегущими, потому мы устроили салочки по Пустоши. Догони бегущего и коснись его копьём – такая вот игра. Мне надоело спустя четыре «засаленных», Харлею – на десяток разбойников позже.

Когда мы вернулись в «лагерь» вынужденной стоянки, обречённые уже умерли, остальным была оказана первая помощь. Очень помогла Мёртвая Вода, величайшая редкость, которой у нас оказалось в достатке.

Человек, что вышел из толпы мне навстречу, едва увидели меня, нёс все признаки явного лидера этой кучки людей. Чуть более дорогая одежда, чуть более ухоженная борода и волосы, лучшая броня и меч на поясе. А главное – взгляд. Взгляд человека, привыкшего повелевать, принимать решения, добиваться их выполнения и нести ответственность за свои действия и слова.

Когда я подъехал, этот вожак склонил голову в знак… Не знаю чего. Признательности? Приветствия? Почтения? Неважно же! Меч его – на поясе, в глазах – жгучее любопытство и нетерпеливость, а не злость или страх, который часто и вызывает глупую агрессию.

– Я – Намин Колотёс, от имени всего нашего рода благодарю вас за наше спасение.

Я кивнул, прикрыв рот рукой, ответил:

– Мороз. Не за что. Долг путника – помочь друг другу. Сильно вас потрепали?

– Терпимо. Всё они верно рассчитали – место, время, свои и наши силы. Но…

Я осмотрелся. Верно. Место – идеальное для засады. Дорога изгибалась тут, ныряя в нагромождение камней и оползней. И с остальной дороги не видно, спрятаться есть где. И отряд Колотёса – невелик. Половина – в юбках и малорослые дети. Но люди не предались панике, приняли нападение на щит, встретили нападавших копьями и топорами. Ну и выучка воинов Колотёса оказалась для шпаны придорожной неприятной неожиданностью. А мой ураганный удар с тыла окончательно завершил эту историю. Убиты только двое из людей Намина. В том числе одна женщина, которой не повезло попасть под меткий бросок копья с кремневым наконечником.

Вообще, с удивлением, заметил, что раны эти каменные наконечники оставляли страшные. Рваные и осколочные. А учитывая, что наконечники эти стерильными не были, если не были нарочно выпачканы в дерьме или трупном яде. Благо Мёртвая Вода решала проблему возможного заражения. Да и сами местные имели опыт обработки таких ран. Извлекали осколки камня, промывали раны, завязывали раны, если надо – закрепляли конечность в лубок.

Пересчитал по головам. Двадцать семь человек. Было ещё двое. Раненых – одиннадцать. Идти не могут – шесть. А повозок – семь. Потому уже через час выступили дальше.

Я не особо общительный человек. Потому светские беседы вела моя жена. Ей и привычнее. Плести словесные кружева, строить стратегию и тактику переговоров. Потому через довольно небольшой промежуток времени и отрезок пути мы про эту общину знали почти всё, не сказав о нас ничего определённого, недвусмысленного.

Эта группа единомышленников в общность сложилась стихийно под воздействием внешних обстоятельств. В их городке сменился смотритель. И начались изменения жизни, которые этим людям не понравились. И они решили искать другую землю обетованную. Вышли в путь после весеннего сезона ливней и до сих пор – в поиске. За это время отряд усох на порядок. Кто-то умирал, не вынеся тягот дороги, кто-то оставался в тех городах, которые они уже прошли.

Видя, что моя зазноба выпала из беседы со старейшинами общины, задумавшись так крепко, что кивала болванчиком, усмехнулся в кулак, поняв, что она задумала, и в пику ей – вступил в разговор: