Темные ущелья

Лестница с металлическим звоном возвращается на место под ним. Он отваживается отвести взгляд от мрака в расщелине, смотрит вниз, твердо становится обеими ногами на перекладину. Хьил стоит внизу, удерживая лестницу на месте. Потом прикладывает ко рту сложенные ладони и кричит ему:

– Понимаешь, о чем я?

– Ты знал, что это случится?

Рингил мечется взад и вперед по высокой траве у подножия утеса, словно зверь, прикованный цепью и оставленный в качестве приманки. Он слишком зол, слишком взвинчен от наплыва эмоций, которые не вполне понимает, чтобы остановиться и взглянуть Хьилу в глаза, а если учесть, как он себя чувствует прямо сейчас, риск ударить другого мужчину слишком велик.

– Я не ожидал такой бурной реакции. – Лицо обездоленного князя встревожено, и, как подозревает Гил, вовсе не из-за такой банальности, как его едва не случившееся падение с лестницы. – Икинри’ска – не учебное пособие и не карта, это записанная живая воля Создателей. Она изгибается, течет и дышит способом, который я сам не очень-то понимаю. Это лишь одна сторона уравнения. Каждый мужчина или женщина, владеющие этой силой, привносят в единение собственное «я». Кто-то ведет себя с магией как скромная невеста, а кто-то… нет.

– Ага. – Рингил останавливается перед Хьилом и ребром ладони тычет ему в лицо. – Ну, если бы я знал, что тебе нужен скромник, притащил бы гребаную вуаль!

Он снова топает прочь, едва не спотыкается о витиевато украшенный конец лежащей в траве лестницы из чугуна. Яростно ее пинает и расшибает палец.

– М-мать!

– Тебе надо успокоиться, Гил.

Рингил возвращается, чтобы снова встретиться лицом к лицу с обездоленным князем.

– Я, блядь, спокоен. Хочешь увидеть меня неспокойным – продолжай скармливать сюрпризы и полуправду вроде этой. А теперь объясни такими словами, чтобы поняла и обкуренная шлюха с пристани: что там произошло?

Хьил кивает.

– Справедливо. Там случилось вот что: ты ощутил вкус настоящей силы. Ты впервые углубился в темные глубины икинри’ска, и, похоже, ни тебе, ни магии это не понравилось.

– День назад ты говорил, что икинри’ска вроде как хочет меня. А теперь я внезапно перестал ей нравиться? – Хвост его гнева все еще дергается, раздраженно мечется туда-сюда. – Ты не мог бы изъясняться понятнее, мать твою?

Обездоленный князь смотрит на болотную равнину, которую они пересекли вместе.

– Ты можешь нравиться лошади, когда она несет тебя через летние луга. Это не значит, что та же самая лошадь легко пойдет с тобой на битву.

– О, снова эти метафоры военного образца. Хочешь сказать, что теперь я должен сломить икинри’ска?

– Нет. Ты не сможешь; никто не сможет. Даже у Ан Фой не получилось, а они пытались не один раз. Некоторые говорят, что даже Создатели не в силах управлять тем, что сотворили и чему отыскали место, поскольку их труд закончен. – Хьил снова переводит взгляд на Рингила. – Я всего лишь демонстрирую тебе иную форму мастерства, которая предполагает иной риск и за которую в итоге придется расплатиться. Ты же сказал, что тебе надо. Ты просишь больше, быстрее. Вот это и есть – больше, быстрее. Тебе придется решить для себя, что ты готов заплатить, нужно ли тебе это в конце концов.

Рингил смотрит наверх – на то место, к которому прислонена лестница, на торчащее из скалы дерево, на трещину за ним.