Темные ущелья

Человек Танда умирал дольше, чем кто-либо ожидал, и к тому же тяжело, несмотря на болеутоляющие порошки Стратега. Он был охвачен ужасом оттого, что должен покинуть мир живых в этом про́клятом месте и его бренные останки бросят на поживу тому, что могло обитать на пустынных бульварах, выбираясь наружу с наступлением ночи. Собратья-наемники утешали его, как могли, но по их собственным лицам читалось смятение, а умирающий был не дурак. Поэтому они выставили несколько светящихся чаш, разгоняя надвигающуюся тьму, а сами стояли или сидели вокруг в отбрасываемом ими сиянии, стараясь не прислушиваться к медленно слабеющим проклятиям и стонам несчастного. Илмару Капталу не терпелось двинуться дальше, но его протесты увяли под мрачным взглядом одного из наемников. Арчет спрятала свое нетерпение там, где его никто не мог увидеть, села у другой чаши и стоически вытерпела процедуру, которой подверг ее в синем свете Драконья Погибель, вооружившись иглой и ниткой. Оказалось, он бывал ловким, как маленькая швея, когда этого хотел.

Чуть позже появился огненный дух, ярко-оранжевый с красным на фоне ветреной тьмы. Он мелькал на задворках их лагеря, точно смущенный запоздалый гость, пришедший на уже начавшийся ужин. Эгар заметил существо первым – Арчет отрешенно глядела на мягкое синее свечение чаши. Он наклонился к подруге, сидевшей со скрещенными ногами, и тронул ее за колено.

– Он вернулся.

– Как же вовремя, мать твою.

Раны болели, и поток проклятий и мольбы умирающего наемника действовали хуже, чем Арчет могла бы ожидать.

– Сдается мне, – медленно сказал Драконья Погибель, – огонек мог отправиться на разведку маршрута, который не привел бы нас к ящериным гнездам. Надо было подождать на гребне того долбаного холма.

– Да, но мы этого не сделали. Перестань, Эгар.

Он ничего не сказал, и они сидели молча, слушая умирающего и свист ветра в развалинах. Вскоре подошел наемник и коротко поклонился. Арчет мрачно кивнула ему.

– В чем дело?

– Просьба о милости, госпожа. Нинеш спрашивает, не могли бы вы оставить ходячее пламя здесь, чтобы оно присматривало за ним после смерти.

Она закатила глаза.

– Ну, конечно же, мать твою, нет.

– Тогда, быть может, демона в Ан-Кирилнаре можно попросить, чтобы послал для этого другой огонек. – Наемник сделал неловкий жест. – Он бредит, госпожа. Но если ему солгать, это его утешит. Поможет уйти.

Арчет вспомнила вонь опорожненных кишок и горелой плоти в доме в Орнли, нескончаемый вой из соседней комнаты. То, что люди Танда сделали с островитянином – она попыталась вспомнить имя, но не сумела – и его семьей. Она не помнила, был ли там умирающий головорез, но, наверное, это не имело значения. Наемники все были слеплены из одного грязного теста – не просто солдаты удачи, а ветераны, нанятые за свою репутацию с явной целью стеречь караваны рабов, грузы и конюшни своего господина. Это была мрачная жестокая работа, и Танд не стал бы им платить за скрытую склонность к человеческой доброте.

Она бросила взгляд на Эгара. Драконья Погибель пожал плечами.

– Если это позволит нам двигаться быстрее.

– Ну ладно, ладно! Иду.

Она поднялась на ноги, поморщившись от боли в ребрах от швов. Подошла к умирающему и его спутникам, не имея ни малейшего представления о том, как ей следует поступить. Утешение никогда не было ее сильной стороной – она таскала с собой слишком много собственной горечи, скопившейся с годами, – не хватало еще чужой долбаной боли.

Вокруг импровизированного лагеря мужчины прекратили свои разговоры и стали за ней наблюдать.

«Прелестно…»

«Надо идти, Арчиди, надо отыскать в себе силы, – всплыли в памяти слова Драконьей Погибели. – Некоторым силенок не хватает, поэтому придется их дать взаймы».

Остальные наемники расступились перед Арчет. Умирающий посмотрел на нее: его лицо в синем сумраке было покрыто капельками пота, дышал он быстро и неглубоко. Под голову ему положили свернутую походную постель, накрыли одеялом, спрятав рану, но он дрожал так, словно был раздет догола.

Она присела рядом с ним на корточки. Его глаза проследили за этим движением, и Арчет заметила, как он попытался отпрянуть. Горелая черная ведьма. Она положила руку ему на плечо, и он издал звук, похожий на фырканье паникующей лошади. Но при этом его глаза были прикованы к ее лицу: он смотрел на нее пристально, со страхом и изумлением, как почти утонувший человек смотрит на мрачную береговую линию, вздымающуюся за гребнями волн, с которыми он боролся.

– Ты хорошо сражался. – Слова слетели с ее губ прежде, чем она полностью осознала, что собирается сказать. – Ты выстоял против драконов.

– Я, я… да. Ублюдки меня потрепали, мама. Мне сильно досталось. – Измученное лицо исказилось. – Они, они, я не смог…