Темные ущелья

Иногда в Ан-Монале ветер дул с юга, и тогда чувствовался едкий запах химикатов, с которыми что-то происходило в кириатских бродильных вышках на равнине внизу. Драконья Погибель так и не узнал наверняка, что соплеменники Арчет делали в этих башнях, он лишь понял, что они предпочитали это делать на значительном расстоянии от того места, где жили. Наблюдая по ночам, как огромные, неестественного цвета языки пламени прыгали и бились на вершинах далеких темных башен, он не особенно винил Черный народ. Что бы они там ни заперли, лучше не стоять очень близко, если оно когда-нибудь вырвется на свободу.

Он вспомнил, как спросил об этом Флараднама как-то вечером на балконе, незадолго до того, как они все отправились в Трелейн, а потом в Пустоши. С таким же успехом он мог бы и не беспокоиться – как это часто случалось с кириатами, любой ответ, полученный от них, оставлял больше вопросов, чем было до него, и этот раз не стал исключением из правила. Нам обвел взглядом лица сидящих за столом командиров, озаренные светом Ленты, а затем изрек какой-то загадочный комментарий о том, что большинство наиболее полезных кириатских сплавов нужно было растить до полной сложности или что-то в этом роде. Дескать, на самом деле это был процесс, похожий скорее не на выплавку и кузнечное дело, а на выращивание урожая или, в своих лучших формах, разведение боевых коней, а также – это сопровождалось ласковой усмешкой в сторону смущенной Арчет – детей. Что на самом деле означали его слова, Эгар понятия не имел и в тот момент чувствовал себя слишком пьяным, чтобы продолжать расспросы. А потом времени уже не осталось, все были слишком заняты, и еще через пару месяцев Флараднаму было уже не до расспросов.

Запах становился все сильнее, он чувствовался даже в промежутках между порывами ветра. Он украдкой взглянул на Арчет, гадая, пробудило ли это в ней такие же сильные воспоминания об отце.

Но в сером утреннем свете ее лицо было бесстрастным, как лезвие ножа.

Они перелезли через крутые груды щебня размером с настоящие холмы, начали спускаться по склону, из которого тут и там, словно скалы и рифы, выступали руины, похожие на затонувшие верхние уровни зданий, когда-то головокружительных по высоте. А потом до начала земляных работ, проделанных кириатами, внезапно осталось не больше пятисот ярдов. Дыры были повсюду, некоторые превосходили озера, которые он видел в степи, но были пустыми, полными теней и тьмы. Теперь еще сильней казалось, что это раны на теле города, а огромные черные железные выступы, торчащие из них со всех сторон, – какие-то хирургические зажимы, предотвращающие заживление. Как будто кириаты здесь сбросили что-то на своих врагов с большой высоты, а потом оставили, чтобы оно росло и выпускало побеги, в точности как те сложные сплавы росли в башнях Ан-Монала.

Огненный дух остановился, мерцая, как раз за развалинами высотой в несколько этажей, – наверное, давал им возможность обозреть руины по ту сторону холмов из щебня. Воздух стал теплее. Редкие порывы ветра приносили не только вонь бродильных башен, но и какой-то затхлый жар. Эгар опять коснулся плеча Арчет.

– Видишь, как можно туда спуститься?

Она прикрыла глаза ладонями, заслоняя лишнее, и вгляделась.

– Только не отсюда.

– На перекрестке Калдан есть такие штуки, словно лотки у каменотесов, они перемещаются по тросам – но вроде как спрятаны под краем дыры.

– Да, знаю. Я же видела, как всё строили, забыл? Но эта хрень намного больше чего-либо в Калдане.

– Ну… – Эгар пожал плечами. – Значит, лотки побольше и тросы потолще. Наверное.

Снова накатила едкая химическая вонь, но на этот раз она принесла с собой что-то еще, добавила ноту к смеси запахов, которые…

«Сандаловое дерево?..»

Или нет. Эгар потерял эту ноту, когда ветер переменился. Он завертел головой, глубоко вдохнул, пытаясь ощутить ее снова. Огляделся, чувствуя, как внутри зарождается чувство обреченности. Увидел, как огненный дух-проводник стал дерганым и нерешительным, заметался в воздухе рядом с ними. Арчет в глубокой задумчивости смотрела вниз – на то, что построил ее народ в этом месте…

Внезапно в нос шибануло анисом. Ветер налетел опять, принес запах сандалового дерева – более сильный, не оставляющий места для сомнений. Эгар услышал, как переговариваются мужчины, слишком молодые или слишком удачливые, чтобы понять, что это значит. Уставился на зияющие впереди дыры. Снова почувствовал тепло в воздухе, как в первый раз, – и понимание обрушилось на него, как руины за спиной.

«О нет…»

Но он знал, что не ошибается.

Где-то внутри него проснулся холодок, пробирающий до костей. Воспоминание оскалилось, словно череп, поманило костлявой рукой.

«Ну-ну, Драконья Погибель. Вот и настал этот момент, после стольких лет».

Он схватил подругу за плечо.

– Проснись, Арчиди. У нас неприятности.

– Неприятности? – Полукровка моргнула, все еще погруженная в свои мысли. – Какого…