Темные ущелья

– Не могу. Свод Правил, написанный Стерегущими Книгу, предельно точен. Я могу исполнять желания, но те должны быть искренними, должны исходить от сердца и души просителя. – Теперь в ее словах звучит мягкая убедительная настойчивость. – Я прочитала твои мысли, а теперь загляну в твое сердце. Загляни туда сам, Герой Виселичного Пролома, непризнанная Драконья Погибель, – загляни поглубже, разыщи пламя внутри и скажи мне, чего ты хочешь на самом деле.

Он смотрит на грохочущие пенные волны внизу – кажется, довольно долго. От того, что происходит внутри, кружится голова. Город, в котором царит мир, видение Грашгала, покидает его – скользит прочь, оставляя после себя жесткие, блестящие от влаги скалы.

В конце концов Рингил понимает, о чем она говорит.

– Я хочу, чтобы они умерли, – тихо говорит он. – Я хочу, чтобы они все на хрен сдохли.

– Ах. – Владычица Игральных Костей и Смерти дружеским жестом обнимает его за плечи. Ее прикосновение впивается в плоть сквозь одежду, как заледеневшее железо. – Вот это уже больше похоже на правду.

Вскарабкавшись по длинному склону на вершину холма, он сумел кое-как разобраться в окружающем пейзаже. Вокруг виднелись знакомые возвышенности. На западе длинная осевшая гряда вела к утесам, где они раскопали могилу. Он развернулся, высматривая ориентиры на ветру и в бледном свете. Прищурился и с большим трудом разглядел верхушки мачт за складкой земли на востоке.

«Гибель дракона», пришвартованная там же, где и раньше.

Похоже, он отсутствовал не очень долго.

– Давай я тебе кое-что покажу, – говорит ему Фирфирдар, когда они выходят из грота, полного обвалившихся кусков гранита, на другой пляж. – Возможно, это поможет.

Оставив тень скал позади, они пересекают низкие белые дюны и приближаются к обширной береговой линии, которая изгибаясь устремляется к самому горизонту. Волны бегут им навстречу, ласковые и тихие, лижут берег сливочными язычками. Но поодаль они вздымаются на два человеческих роста, разбиваясь о скалы, и грохот прибоя отражается от расположенных позади утесов, словно далекий гром.

Что-то мелькает за плечом Рингила.

Он вырывается из рук Темной Королевы. Озирается по сторонам, тянет руку к оружию.

Видит только лист бледного света, что-то вроде пламени свечи, отделившегося от фитиля и выросшего до размеров человека. Какое-то мгновение оно летает вокруг них, а потом мчится прочь по пляжу.

– Это еще что за хрень? – спрашивает Рингил, глядя ему вслед.

– Один из местных жителей. – Фирфирдар уверенным шагом идет дальше по песчаному склону, к волнам. Бросает через плечо: – Не волнуйся, мы им неинтересны.

И действительно, спускаясь вслед за Темной Королевой, он видит дюжину или больше таких же живых огней: они порхают над песком, то собираются, то опять рассеиваются, недолго мчатся по прямой, потом игриво отпрыгивают в сторону, скользят прочь от берега над кремовой, изломанной поверхностью воды, рисуя размашистые кривые, а потом снова возвращаются. Некоторые образуют вокруг него, Фирфирдар или обоих сразу неустойчивые круги, но они всегда распадаются, как будто ни тот ни другой визитер попросту не может удержать на себе внимание этих существ, и вскоре они опять мчатся прочь, по-над водой, все дальше и дальше…

Все равно что наблюдать за пляской бойких мотыльков на балконе, озаренном светом лампы.

Он присоединяется к Темной Королеве у воды.

– А что же им интересно?

Она взмахом руки указывает на океан.

– Взгляни сам.

Там, где вздымаются высокие волны, одни и те же мерцающие огоньки пляшут то вверх, то вниз, туда-сюда над гладким склоном каждого приближающегося буруна. Это выглядит странно, как будто некое военное судно оставило на поверхности волн небольшие пятна яростно горящего плавучего пламени – но эти пятна беззаботно пляшут над местом столкновения каких-то непостижимых подводных течений.

– Налумин, – говорит Фирфирдар, как будто это все объясняет.

Рингил наблюдает, как пара мерцающих существ мчится на волне. По мере приближения к мелководью они, похоже, становятся все бледнее.

– Они живые?