Темные воды Майна

– Что вы имеете в виду, уважаемая фрау?

– Ах, вы не из этого района. А я подумала…

– Что вы подумали?

– Да еще два дня назад здесь стоял киоск. Вот я и подумала, что вы тоже его разыскиваете.

– А что случилось?

– Как было удобно, – как будто не слыша его вопроса, сказала она и, вздохнув, продолжила: – Газеты, журналы, сигареты, прочая мелочь…

– А все же что произошло?

– Я ведь курю, молодой человек. Живу недалеко отсюда, это ближайшая от меня точка.

Макс замолчал, решив, что лучше не давить на старуху, а дать ей самой высказаться до конца.

– Знаете, фрау, возле дома, где я живу, тоже был киоск, а потом исчез. Как я переживал…

– Вот именно, молодой человек. И этот исчез. Приехала здоровенная машина, а с ней кран. Погрузили и увезли. Место не бойкое, а фирмы думают только о своей прибыли, а не о таких, как я…

– Простите, фрау, может быть, вы знаете, куда увезли киоск?

– Нет.

– Но в нем кто-то же работал. Куда делись эти люди?

Макс понял, что попал в точку, потому что старуха сразу оживилась и восторженным голосом сказала:

– Фрау Синц. Замечательная женщина. Уже на пенсии. Она подрабатывала в киоске. Иногда ее подменял супруг. Замечательный господин, на десять лет старше ее. Мы часто болтали с ней. Покупателей мало, а мне нечего делать. Я даже однажды кофе пила у нее в киоске.

– Я вижу, вы были близко знакомы с фрау Синц. Может быть, у вас и номер ее телефона сохранился?

– А вам зачем? – подозрительно спросила пожилая женщина.

Деваться было некуда, и Макс поведал старухе историю синего «Фольксвагена», в котором, возможно, находился преступник. Он дважды повторил слово «возможно», но старуха этого как будто и не слышала. Одуревшая от постоянного одиночества, она пустилась в самые невероятные предположения, дав волю разгулявшейся фантазии. Все, что она видела в многочисленных телевизионных сериалах, нашло выражение в ее пятиминутном монологе. При этом лицо ее приобрело хищный вид, как будто она уже вышла на след преступника и целенаправленно шла по нему. Макс терпеливо ждал и, когда она замолчала, поспешил сказать:

– Простите, фрау…

– Зальцман, – подсказала она.

– Фрау Зальцман, вы так говорите, как будто сами что-то видели…

– К сожалению, нет, молодой человек. Но как бы я хотела этого… Вполне возможно, что фрау Синц что-то видела… или ее супруг. Когда, вы говорите, это было?

Макс назвал ей примерное время и дату и спросил:

– Так вы мне подскажете номер телефона фрау Синц?

От словоохотливости старухи не осталось и следа. Она строго посмотрела на Макса.

– Нет, молодой человек. Сначала я должна сама переговорить с фрау Синц. Все, знаете ли, бывает…

Он подумал, что надо попробовать вытянуть из старухи хотя бы ее номер телефона или адрес, а то… поминай как звали… Она живет где-то здесь…

– Фрау Зальцман, не назовете ли мне хотя бы ваш номер телефона?

– А вы, собственно, кто, молодой человек?

Он протянул ей визитку. Старуха нацепила очки.

– Макс Вундерлих, частный детектив… Ой, как интересно! – воскликнула она.

Ей казалось, что частные детективы бывают только в тех сериалах, которые она смотрит по вечерам (и пересматривает по утрам). А тут живой стоит перед ней. Фрау Зальцман сунула визитку в карман своего поношенного плаща и, строго взглянув на Макса, сказала:

– Биркенштрассе, четырнадцать, молодой человек. Мы сами позвоним вам.

Она решительно двинулась дальше, продолжая бубнить себе под нос: «Как интересно. Фрау Синц умрет от любопытства».

33

– Стоять! Не двигаться! Полиция! – раздалось сразу с нескольких сторон.

Эрика дернулась, стремительно сунула руку в карман куртки, где еще оставалось несколько пакетиков с героином, и с отчаянием на лице попыталась вытащить их оттуда. Ею владела единственная мысль – избавиться, как угодно отбросить от себя это проклятое зелье. Попробуй потом докажи, что у нее что-то нашли. Но было поздно. Крепкие руки полицейского уже схватили запястье руки, удерживая ее в кармане. В это время другой снимал с пояса наручники. Еще двое в это время занимались клиентом, с которым она минуту назад рассчиталась за товар.

«Ну вот и выследили», – подумала она.

Случилось то, что когда-нибудь все равно должно было случиться. Это означало конец ее каждодневным терзаниям, подавляемым тем же средством, которое она так успешно распространяла. Ей вдруг стало легко и совершенно безразлично. Где-то на задворках сознания мелькнул образ Вернера, еще какие-то давно забытые картины пережитого. Она покорно пошла за полицейскими в их бело-зеленый автомобиль.

Суд был коротким. Улики были налицо. Ее прошлое не оставляло никаких шансов на снисхождение, и Эрика получила максимальный срок. Отбывала девушка его в той же колонии, где сидела и в прошлый раз. Только сейчас она уже была совершеннолетней, и режим наказания был вполне взрослым.

В Гамбург Эрика Пфеффер вернулась только в начале две тысячи первого. Она ненавидела этот город. Отсюда ее дважды отправляли в тюрьму. Здесь она познала все тяготы жизни девочки-сироты, не имевшей родных или близких, которые могли бы ей помочь. Она решила сменить место жительства.