Тёмные Воды. Зимний апокалипсис

И тогда мокшане на том самом месте, где было уничтоженное капище, установили своего главного бога и принесли Селгу ему в жертву. Смерть его была медленной и мучительной — колдун сначала вырвал ему оба глаза, затем отрезал уши, нос, топором, который Селга выменял у христиан на свои фигурки, стал отрубать ему пальцы на руках, на ногах, затем ноги по колено, руки по локоть…

— Фу… — сказала Зойка. — Не надо, Егорыч.

— Долго и ужасно убивал колдун Селгу-христианина. Единоплеменники смотрели на его смерть, а колдун объяснял, что сорок враждебных духов вселились в Селгу и чтобы они не перебрались в кого-нибудь ещё, нужно каждого духа разрубить пополам, для-ради. Когда от Селги остались только изрубленное туловище и лужа вытекшей из него крови, мокшане разошлись по домам. А утром пришедшие на место его смерти, чтобы убрать останки и начать восстанавливать капище, обнаружили, что тело исчезло, а на месте мученической смерти Селги бьёт, вишь, родник. И каких бы идолов потом на этом месте не ставили, все они падали из-за воды, которая их подмывала. Так Селга и не дал восстановить здесь языческих идолов.

С тех пор и струится здесь вода. Бабка моя говорила, что это очищенная кровь мученика Селги и обладает она целебными свойствами. Меня в детстве бабка этой водицей лечила.

— И как? Помогала? — спросил я.

Егорыч пожал плечами.

— Да кто его знает… поправлялся. У нас ведь в Полянах никогда даже фельшара своего не было. В крайнем случае, в Гавриловку ездили да в район.

Он помолчал с минуту и продолжил:

— Селгу, вроде бы, даже в святые собирались записать, да как-то забылось. Ну а место огородили, и получился святой источник. Люди-то туда в своё время иконок натаскали, там прямо заговорённое место у нас. Раньше и туристы, вишь, наезжали с баклажками, набирали воду с собой.

Егорыч замолчал и повернулся ко мне:

— Вот в этот источник ты и упал. Да, он никогда не перемерзал даже в самые суровые зимы. Странным свойством обладает: зимой вода в нём тёплая, а летом — ледяная. Вот так-то…

С этими словами Егорыч обратился к Томке с Людой:

— Ну без меня заканчивайте, девочки, у меня что-то кости разнылись, пойду полежу часок.

Таисия Прокофьевна посмотрела ему вслед и сказала:

— Кажные десять лет, голубчики, приезжает сюда монах один. Странный такой. Не молится, не крестится…

Мне показалось, что я где-то это уже слышал. А Таисия Прокофьевна продолжала:

— Ходит к роднику, стоит возле, смотрит в воду. Чёрная борода, ряса до пят. И шапочка такая, а из-под шапочки рыжие лохмы торчат. Постоит, постоит да и уходит. Ни с кем не разговаривает. Но мне однажды удалось, я ещё девочкой была…

Я вспомнил. Про монаха, который не молится и не крестится, Егорыч рассказывал нам с Зойкой, когда мы сразу после моего приезда пили пиво в саду.

— …посмотрел на меня так косо, да и говорит: «Здесь, Тая, начнутся новые человеки». А я ему: «Ты откуда знаешь, что я Тая? Ты шпион?». А он погладил меня по голове, сказал: «Ты увидишь закат, но восхода не увидишь, Тая…». И пошёл прочь.

— А потом появлялся ещё? — спросила Зойка.

— Кажные десять лет, говорю же, — ответила Таисия Прокофьевна. — Но со мной больше не гутарил. И что странно — не менялся вовсе… Так всё и оставалось — чёрная борода, рыжие волосы. Правда я его всё издаля видала, может, и менялся. Так, девочки, давайте-ка на эту грядку, — указала она своим помощницам.

После заготовки дров мы устроили очередной обход деревенских домов на предмет, прежде всего, поиска нужных нам материалов. Набрели на немыслимое количество войлока для утепления домов, и складировали его в одном из домов по соседству с нашей колонией. Дом этот немного подтопили, чтобы было комфортно, и этим немедленно воспользовались Марат с Рустамом.

Однажды, когда мы с Генкой и семьями просто сидели и болтали, к нам прибежали Полина и Катерина, все в слезах.

— Что такое? — спросил Генка.

— Эти два… они нам прохода не дают… — сквозь всхлипы выдавила Полина.

— Какие такие «эти два»? — уточнил Генка.

— Марат с Рустамом… они пару раз заходили к нам поболтать, — тут Полина потупила взгляд, — и после этого решили, что теперь им всё можно! Когда мы им отказываем, они нас бьют!

— Как бьют? — оторопел Генка. — А почему вы не кричите?

— Мы кричим… — пробормотала Катерина.

— Так кричите, что никто не слышит?

— Это всё в том доме, в котором войлок, — сказала Катерина. — Они нас туда затаскивают и там заставляют…

— Они гарем хотят! — выпалила Полина.

— Видела я пару раз, как они вас «заставляют», — сказала Зойка. — Вы как бы не впереди них туда бежите.

Девочки покраснели.

— Ну и что? — сказала Полина. — Ну да, мы сами туда ходим. Но они хотят слишком много от нас. А Марат — это вообще какой-то дурак, чуть что не по его, он нас начинает бить…

— Так, ладно… — сказал Генка. — Сидите здесь, — он посмотрел на меня. — Ты со мной?

Я кивнул и мы вышли из комнаты.

Томка выскочила вслед за нами.

— Мальчики, вы там только поспокойнее, не связывайтесь…

Генка поцеловал Томку и провёл рукой по её волосам:

— Не волнуйся, драться не будем.