Темные воды

Как режиссер, Кийохару всегда во время спектакля находился в зале. Ему важно было видеть сцену именно отсюда. Он запоминал все недочеты игры актеров и немилосердно ставил им на вид, как только занавес опускался. Актеры должны были заново переосмыслить свою игру и внести в нее уточнение к следующему вечеру. Таким образом, их спектакли видоизменялись каждый раз, от одного представления к другому, до завершающего показа. Спектакль, который доводили до совершенства в течение двух месяцев репетиций, после первого же публичного представления часто модифицировался до неузнаваемости. Это была манера Кийохару — наблюдать за спектаклем из зала и заново его оценивать.

Быстро окинув взглядом зал перед премьерой, Кийохару заметил, что пустых мест нет. Пол дискотеки был плоским, и пришлось надстраивать ярусы, что потребовало немалых усилий. Однако все-труды и затраты окупились с избытком, когда зал под завязку заполнился публикой. Если так пойдет и дальше, желанные две тысячи зрителей обеспечены. Кийохару издал долгий вздох облегчения.

На сцене зазвонил телефон. Молодая женщина (ее играла Норико Кикухи) потянулась, чтобы взять трубку. На ней было обычное платье, голова обмотана шарфом — в прежние дни, когда она танцевала в дискотеке, она ни за что не позволила бы себе так одеться. Прежде чем он взяла трубку, она услышала из-за спины мужской голос и обернулась. В это мгновение Кийохару заметил нечто, чего на репетициях не случалось: Норико и ее партнер как будто отвлеклись от роли. Норико поднесла руку к щеке и посмотрела в некую точку на потолке. Актер тоже стал смотреть на эту точку. Потрясенный Кийохару чуть не вскочил со своего места. С потолка падала вода. Капли попали на щеку Норико. Именно это и отвлекло актеров от роли.

* * *

Юхи Камийа сидел как оплеванный в будке звукорежиссера. Этот актер выразил несогласие с Кийохару и был заменен в последнюю минуту.

Он все еще переживал, что его отстранили от роли и определили по другой части. Но он сам пошел на это, добровольно отказавшись от роли. Его заменили молодым актером, который был его дублером. Конечно, все и раньше к тому шло — этот конфликт только укорил дело. Настоящую причину знали все в труппе. Произошедшее с Камийа стало просто последним подтверждением — с деспотичным режиссером лучше не спорить, если хочешь остаться при своих ролях.

Репетировать два месяца только затем, чтобы твои усилия оказались тщетны — худшее, что может случиться с актером. Если ты не занят на сцене, то выполняешь подсобные работы, у тебя нет процента от реализации билетов и ты получаешь вместо этого твердое жалованье — правда, небольшое. Камийа утешал себя тем, что, потеряв роль, он выиграл в деньгах, и пытался не зацикливаться на ситуации. Но сидение в этой будке в качестве прислуги вконец его достало.

Камийа сонно высунулся из будки, находившейся за спиной у зрителей. Будка располагалась выше голов зрителей, поскольку, чтобы вовремя выдавать звуковые эффекты, необходимо было наблюдать за сценой и залом. Поэтому он хорошо видел сейчас спину Кийохару. Режиссер был ростом метр восемьдесят сантиметров с лишним, и у него была широкая грудь борца; длинные осветленные волосы были уложены в узел на затылке. Даже при тусклом освещении Камийа мгновенно узнал Кийохару. При взгляде на этого человека в глазах Камийа вспыхнула ненависть — ненависть к тому, кто лишил его роли, кто подверг его унижению. И все же Камийа не мог освободиться от чар этого человека.

То, что ощущал Камийа в отношении Кийохару, было смесью ненависти и восхищения. Если бы ему хватило смелости отрицать режиссерский талант Кийохару, Камийя покинул бы труппу много лет назад. Терпеть властное и бесчеловечное поведение Кийохару теперь уже не было сил. Камийа оставался с ним, потому что от того исходило почти физически осязаемое ощущение таланта.

Юхи присоединился к труппе пять лет назад, вскоре после того, как она сложилась. Все нынешние члены труппы признавали его ведущим актером. Если бы он покинул их и присоединился к какому-то другому коллективу, ему пришлось бы начинать сначала, с более низкого уровня. Тем более ему не хотелось уходить из труппы, когда перед ним замаячила перспектива выступить в зале «Кинокуния». Может, Кийохару и наорал на него, и отнял у него роль, но Камийа мало что мог в этой ситуации поделать — только с ухмылкой сносить выволочку. Но все это не умоляло его обиды: с каждым часом она все больше росла.

В соответствии с инструкцией звукорежиссера, сидевшего рядом с ним, Камийа нажал кнопку. Телефон на сцене зазвонил. Норико потянулась к трубке. Ей удалось выразить мимикой и жестами смесь отчаяния и надежды, как полагалось по роли. Камийа восхищался тонкими нюансами ее сценических движений. Она была миниатюрной женщиной, худощавой, с кокетливым выражением лица. Костюм, который она носила в этом спектакле, скрывал контуры ее фигуры, но прежде ей приходилось играть другие роли, в которых она показывалась на сцене полуобнаженной, демонстрируя публике свое великолепное телосложение.