Темные Волшебники. Часть вторая. Сила

— Назови мне заклинания, условно относящиеся к запрещенным, — рыкнул Грюм, буквально сверля взглядом флегматично стряхивающего с мантии какие-то ему одному видимы пылинки слизеринца.

— Чары кнута, «колья», весь подраздел заклинаний, порождающих электрические заряды, комплекс психических чар… Мне продолжить? — Гарольд на информацию явно не скупился. Впрочем, багаж его знаний для Грюма не был таким уж большим открытием — старый аврор всегда был уверен, что это далеко не предел осведомленности юного слизеринца.

— Нет. Значит, хорошо знаешь свод Условно Запрещенных Заклятий, Поттер… Ну не удивительно, твои родители с ними часто сталкиваются, — в голосе преподавателя послышалась насмешка. — Сядь. Десять баллов твоему факультету. Тема сегодняшнего урока — Непростительные Заклинания. Всего их три. Первое — Империус — до сих пор доставляет Министерству Магии и Аврориату немало проблем. Чары полного подчинения. Беспрекословного и безрассудного, — Грозный Глаз подошел к своему столу и водрузил на него с пола огромную банку с пауками. Одного из них он выудил из банки и положил себе на ладонь, чтобы класс отчетливо мог наблюдать за его действиями. — Imperio!

Паук сиганул с его руки на стол. Сделал несколько сальто, пробежался туда-сюда и, повинуясь движению палочки Грюма, отбил на глазах у изумленных учеников чечетку.

— Есть желающие выйти к кафедре и продемонстрировать свои умения в использовании чар подчинения? — лениво осведомился Глава Аврориата, снова взмахивая палочкой. Паук сжался в маленький клубочек и несколько раз перекатился туда-сюда по столу.

— На «слабо» берет, — сощурился Нотт — сосед по парте Малфоя-младшего.

— Нет, выявить хочет тех, за кем ему потом надо будет внимательно приглядеть, — шепотом произнес Поттер. — Сидим и не суемся, иначе нам же будет хуже.

— Нет желающих? — Грюм тем временем в наступившей тишине вернул паука в банку к его сородичам. — И правильно. В противном случае я бы лично конвоировал смельчака к дементорам. На свидание. В свое время Империус был самым массово применяемым заклинанием. Вот и было у авроров занятие — поди-ка определи, под Империусом маг или нет? По своей воле он направо и налево убивал или подчинил его кто-то? Можете не беспокоиться, я вас научу противостоять чарам подчинения. Но не ждите, что каждый сможет его побороть — для этого нужна настоящая твердость воли и характера. Нет вопросов? Идем дальше. Следующее Непростительное — Круциатус. Кто-нибудь кроме Поттеров может мне объяснить принцип его действия? Хотя бы условно? Скажем, ты, — он ткнул пальцем в сторону Невилла Лонгботтома.

— Б-болевые чары? — заикаясь, выдавил тот. Аврор только презрительно фыркнул и отмахнулся. Невилл съежился на своем месте, наблюдая за тем, как новый подопытный паук извлекается из банки и увеличивается в размерах.

— Чтобы вам понятнее было, — объяснил Грюм «рост» паука. — Crucio!

Паук беззвучно завалился на спину и, дергая лапками, бешено затрясся. Грюм упорно держал палочку наведенной на него. Паук задергался еще сильнее.

— Не просто болевые чары, мальчик, — Грозный Глаз перевел взгляд с конвульсивно подергивающегося паука на Невилла. — Адская, неистовая боль. Удар по всем пяти чувствам жертвы. Перенести ее могут лишь единицы. Побороть — никто. Таких случаев истории еще неизвестно. Все средневековые пытки — а в то время умение причинять боль людям было возведено в ранг настоящего искусства — сколь бы ни были они изобретательны, ничто в сравнение с Круциатусом. Да, и оно тоже было популярно… некоторое время назад. Так, последнее. Самое худшее из всех. Кто его назовет?

Класс молчал. Судорожно кусала губы Гермиона Грэйнджер, несомненно, знавшая, что Аластор Грюм оставил напоследок и почему он не убирает второго паука обратно в банку. Притихшие гриффиндорцы уткнулись взглядами в парты, обходясь без привычного шушуканья. Проняло, как это ни странно, даже Джереми — глядя куда-то в сторону, он крутил в руках сломанное перо. Мыслями, если таковые и имелись на данный момент в его голове, он был очень далеко отсюда. Слизеринцы же никакого ужаса или благоговения не испытывали — они действие Непростительных хотя бы по разу видели точно, и никаких эмоций у них эта демонстрация не вызвала. Разве что скуку и тяжелое, неприятное чувство в груди, старательно подавляемое всеми силами рассудка.

— Что молчите? Никто не знает? — сварливо осведомился Грозный Глаз. — Или говорить не хотите? Думаете, к вам снисхождение кто-нибудь окажет? Никто сюсюкаться на поле боя не будет! — паук, на разъезжающихся в стороны ногах поднявшийся после Круциатуса и, пошатываясь, поползший к краю стола, будто почувствовав что-то, засеменил быстрее. — Avada Kedavra!

На секунду класс осветила слепящая, ярко-зеленая вспышка, и паук мгновенно рухнул на спину. Мертвый и вернувшийся к нормальным размерам. Чары увеличения, наложенные на него Грюмом, прекратили свое действие.