Темные врата

Все эти соображения пронеслись в голове у Будислава за один миг, но он не остановился на них и не дал волю своим подозрениям, потому что сердце его учащенно билось от любопытства в предчувствии интересной беседы. Кроме того, к чему нужны подозрения, если в комнате, помимо советника Будислава, его слуг и двух странников, находятся четыре широкогрудых, вооруженных мечами охоронца?

Окажись странники разбойниками, охоронцы тут же изрубят их мечами, словно капусту.

Поприветствовав гостей на нескольких языках и получив ответ на своем родном (исковерканном, но понятном), Будислав указал им на блюда с едой, которые уже выставили на стол слуги, и сказал:

– Угощайтесь, братья, чем Сварог послал. Уверен, вы сильно проголодались. Час сейчас ранний, а вид у вас усталый. После того как подкрепитесь, можете поспать. У меня для странников есть специальная комната, в ней полно мягких тюфяков.

Один из странников положил на грудь широкую ладонь и поблагодарил на какой-то странной смеси языков. Будислав нахмурился, ибо говор показался ему слишком непонятным, но едва открыл рот для вопроса, как в комнату вошел толмач. Будислав был рад появлению толмача. Усадив его по правую руку от себя, он снова воззрился на странников своими добрыми близорукими глазами и сказал:

– Значит, вы путешественники. Это хорошо. Из какой же страны вы к нам прибыли, братья?

Один из странников, тот, что был светлее мастью и не так суров лицом, ответил что-то на чирикающем языке. Будислав улыбнулся ему, затем покосился на худосочного толмача, владеющего двумя десятками языков и наречий, и спросил:

– Понял ли, что он сказал?

Толмач поскреб пятерней в затылке и со вздохом ответил:

– Понял, боярин, да не больно хорошо. Их язык похож на язык северных данов, но все ж отличается.

– И что он сказал?

– Говорит, что прибыл из маленькой страны, близ северного приморья.

Будислав кивнул, снова улыбнулся и открыл рот для следующего вопроса. Открыл – да так и замер с открытым ртом. Странники вдруг вскочили из-за стола и выхватили из-под плащей кинжалы и короткие мечи.

Охоронцы Будислава отреагировали почти молниеносно и все же на мгновение опоздали. Один из странников перепрыгнул через широкий стол, сбил Будислава с лавки и с размаху ударил его кинжалом в живот. Будислав закричал от боли и увидел, как голова одного из охоронцев слетела с плеч, срезанная мечом лжестранника.

Второй охоронец упал на пол с рассеченным надвое лицом. Но двое других бросились на лжестранников. Те со скоростью молнии скользнули к окну, распахнули створки и по-кошачьи быстро и ловко выпрыгнули на улицу.

Грамотей Будислав опустил затылок на пол, чувствуя, как внутри у него разгорается пламя боли, а потом все поплыло у него перед глазами, и он потерял сознание.

4

Столы в зале расставили в три ряда. Рядом водрузили длинные дубовые скамьи и накрыли их мягкими коврами и волчьими шкурами. За три часа до захода солнца стольники начали суетиться. Расставляли на столах посуду – расписные блюда, серебряные кубки, ложки, ножи да вилки.

Глеб стоял чуть в стороне и, сложив руки на груди, наблюдал за приготовлениями к пиру. Завидев сытника, плотного красноносого мужика, заведующего княжьими погребами, Глеб окликнул его и подозвал к себе.

– Ну, как дела? – спросил он.

Сытник вздохнул и горько проговорил в ответ:

– Дела у нас неважные, советник. Погреба почти пусты. Все, что наскребли, выставим на стол.

– А что за вина будут на столе?

– Вин будет мало, боярин. Всего-то и осталось, что двадцать бурдюков да две бочки. Вот думаю, заради скаредного интереса, выставить на стол водку и разбавить ее медом. Сгодится ли?

Глеб покачал головой:

– Нет, не годится. Боярам выставишь вино. А их охоронцам, что будут ожидать в верхнем зале, выкатишь водку и мед.

– Охоронцам – водку? – выпучил глаза сытник. – Да не жирно ли им будет, боярин? Водка нынче в большой цене!

– Ничего для хорошего дела не жалко, – усмехнулся Глеб. – Идем в погреб, хочу посмотреть, что там и как.

Глаза сытника забегали:

– Не понравится тебе в погребе, боярин. Там сыро и нечисто. А у тебя ферязь белее крыла голубки. Запачкаешься.

– Ничего. Запачкаюсь – отряхнусь. Идем в погреб.

И Глеб первым шагнул к коридору, ведущему к кладовым, в которых хранились кожи, зерно и бочки с маслом и вином.

Навстречу им шли слуги, несущие на блюдах холодные яства для пира – блины с икрой, студни, вяленое мясо, селедку с луком. От запаха еды в желудке у Глеба заурчало. Он подхватил с одного из блюд кусок мяса и отправил его в рот.

Сытник глянул на него хмурым, недовольным взглядом, и Глеб сделал вид, что не заметил этого.

В кладовых, куда они спустились спустя пять минут, было прохладно и царил полумрак, чуть подсвеченный пламенем двух жировых факелков.

– Зажги смоляные, – потребовал Глеб.

Сытник нахмурился, но подчинился – вынул из скобы факел и прошел с ним по коридору, зажигая остальные. Вскоре здесь стало светло, как в пиршественном зале. Глеб никогда прежде не бывал в княжьих кладовых, а потому принялся осматривать их с огромным любопытством. А посмотреть, вопреки словам сытника, здесь было на что.