Темные завесы

Она сидела у кровати в палате Рекса, выдерживая его жалкий взгляд так долго, как только могла. Было бы так легко избавиться от этого дряхлого напоминания о ее прошлом… Можно было бы отключить аппарат искусственной вентиляции легких, и он ушел бы через считаные минуты, явно еще до возвращения сиделки. Возможно, даже сам убедил бы ее сделать это, если б мог. Тот Рекс Бодри, которого она помнила, сейчас пришел бы в ужас при виде самого себя. Она вытащила из кармана пистолет Ребеки и положила его на тумбочку, чтобы он увидел возможный выход. Заметила, как его взгляд скользнул по нему. Сначала она распознала в нем испуг, но через миг страх рассеялся, и на смену ему пришло нечто вроде надежды. Кэтрин не сомневалась, что если б этот жалкий сукин сын мог воспользоваться пистолетом, то так и поступил бы. Но он не мог. И она сама бы этого не сделала. Кэтрин положила пистолет обратно в карман. Он и так получил по заслугам. Его беспомощность была той вечной тюрьмой, которую Рекс заслуживал. Ей было почти стыдно признаться в своей надежде на то, что он достаточно в сознании, чтобы понимать свое положение. И страдать от этого. Но эти мысли испарились столь же быстро, как и возникли, и на нее начало нисходить что-то вроде умиротворения. Это было так, как если б легкий ветерок, вдруг ворвавшийся в окна, унес с собой ее гнев и чувство вины. Ей было уже на все плевать. И на него, и на то, что произошло между ними. Она оставила его там, погрязшего в своей немощи и распаде. Ему придется жить так все то время, что у него осталось.

Впервые Кэтрин почувствовала, что может поступить точно так же. Наверное, она никогда по-настоящему не простит себя, как призывает доктор Фрэнкл, но сможет с этим жить. Впервые она почувствовала себя освобожденной.

Кэтрин спустилась вниз и вышла через парадную дверь, не попрощавшись ни с кем из слуг. Оставила дверь открытой и пригласила этот целебный ветерок проводить ее до машины.

Сиделка возвращалась в дом, и на лице у нее появилось слегка встревоженное выражение, когда мимо проехал «Мерседес» Ребеки. Кэтрин уехала, не передав ей дежурство.

Кэтрин кивнула ей, но ничего не получила в ответ.

Она выехала на семнадцатое шоссе, ни разу не оглянувшись назад.

Эпилог

Вашингтон, округ Колумбия

Город призраков… Во имя кого-то из них Потомак осиян огнями величественных монументов – усилия их увековечены, достижения их почитаемы. Для остальных это бездонная трясина забвения, безграничная пустота тоски о былом, в которых они навеки увязли – неприкаянные, неупокоенные.

За исключением одного, давным-давно заточенного здесь, одинокого и беспомощного, в очаровательном кирпичном таунхаусе в федеральном стиле на Резервуар-роуд, где улицы затеняют соборы вязов, пышных летом и готически строгих зимой, – старом доме с некогда изящными гостиными с дубовыми панелями на стенах и широкими дощатыми полами, тихонько поскрипывающими и о чем-то вздыхающими по ночам, – пока не появилась другая молодая женщина, чтобы помочь ему преодолеть призрачную завесу отчаяния.

Добиться справедливости.

И наконец обрести покой.