Темные звезды

— Будущей ночью, — с трудом выговорил он. — Красный император приезжает, он остановится в своем дворце. Его окружат. Будет что-то вроде беспорядков, и тогда подойдут жандармы. Императора перевезут в другое место, как бы для безопасности, а на самом деле…

— Значит, гигаин еще не растворил твои мозги, — довольно хмыкнул Купол. — Пей, только не до дна. Текст я сейчас напишу, будешь вещать по бумажке.

— Что ж, поздравляю, — молвил граф. — Может, со временем вы поймете, что значит «медиум».

Начитав послание штабс-генерала через обруч, Нож неуверенно застегнул на себе пояс, с опаской козырнул высоким чинам и как-то бочком оставил кабинет.

— Вы отличный педагог, ваше сиятельство. Завидую.

— Нечему завидовать, Купол. Я плохой отец.

— А все-таки жаль, что у нас только один из медиумов принца! Пять-семь вещунов — и мы сломали бы его сеть.

— Я предпочел бы захватить центральный пост вещания, откуда идут приказы.

— Это Бургон! Как государи с ним поступят, будут штурмовать или уговорят сдаться?.. В Бургоне у нас нет своих людей.

Граф задумался. На его лице отражалась борьба надежды и сомнения.

— Есть человек. Вопрос в том, как он себя поведет… Кадет совсем некстати улетел с принцессой! Сейчас нам очень пригодился бы его голос.

— Вернется Огонек — ох, насидится он на гауптвахте. Да и Ее Высочество донельзя хороши — усвистать неведомо куда за миг до высадки десанта!.. Граф, мы в опасном положении. — Купол уставился на Бертона бледными выпуклыми глазками. — Я не знаток придворных дел, но мыслю так: если Церес собирается свалить Красного царя, то государь-отец либо на его стороне, либо тоже слетит с трона.

— Та же мысль беспокоит и меня, — признался граф. — Хотя мне есть о чем тревожиться, кроме политики.

— На всякий случай можно приготовить дирижабль с заряженными батареями. До вейских островов — рукой подать.

— Я не могу бросить семью, школу и родину.

— Согласен, — решительно кивнул штабс-генерал. — Значит, боевой корабль понадобится нам для налета на Бургон.

— Прямо себе не верю. — Тикен развел руками на прощание. — Чтобы я подписался на такой союз!.. Кто бы мне раньше сказал, что я так поступлю — я бы от смеха сдох.

— Я тоже удивлен, — присоединился Касабури. — Мне еще не приходилось клясться на благородном теле господарки.

Лисси поманила его в сторонку, и пилот потянулся за ней, как иголка за магнитом.

— Касабури, я вижу, вам все еще больно… Простите меня, не сердитесь, пожалуйста. Я была очень напугана там, в воздухе.

Канхаец ласкал ее голубыми глазами и старался, чтобы его напомаженный рот не растянулся в счастливой улыбке. Как ласково она заговорила! Можно ли надеяться, что господарка с поверхности ищет дружбы?..

— Это было до клятвы, можете забыть. Теперь между нами все иначе. Если я буду вам нужен, простучите зов по земле около Гиджи. Вот так. — Он отбил ступнями быструю чечетку. — Хайта повторит для вас, чтобы запомнилось.

— Зачем же? Я хорошо танцую и быстро учусь. — В доказательство Лис отстучала пятками такую же прерывистую дробь.

— Отлично!

Тем временем Удавчик пытался извлечь из клятвы пользу для себя.

— Хайта, ты ведь не хочешь меня обидеть?

— Кеса ивиджу кис туни? — кокетничала златовласка.

— Бези, переведи ей: «Один поцелуй для брата по союзу».

— Хайта, эта хитрая скотина хочет всех обчмокать даром.

— Джику, ятэна!

— Она говорит: «Это не входит в условия клятвы».

— По-моему, ты врешь с переводом.

— А по-моему, тебе с утра под шлем садиться. Иди, выспись, липкое чудовище.

— Тогда с тобой. Мы теперь братья, верно?

— Да, я твой старший брат. Прапор, шагом марш в казарму! Целуйся с Касабури, видишь, какой он раскрашенный.

— Это исключено! — отвлекся пилот от душевной беседы с графинькой.

— Спасибо. Мне только драки не хватало.

Кое-как удалось вытолкать вдохновенных парней из коттеджа на свежий воздух, после чего Безуминка загнала девчонок в постель и погасила свет.

— Всем спать! У Лары после завтрака учеба, у меня после обеда работа. Нам нужны свежие головы. А вам придется стряпать для себя, ваших порций нет в кухонном листе.

Однако шорохи и голоса во тьме не прекращались.

— Я раньше не готовила. Ни на плите, ни на горелке. Эй, перестань!

— Вайяяя… — пела Хайта.

— Хайта, мне и так тепло. Бези! Почему она лезет?

— Для уюта. Она твоя, служит тебе. Не толкай ее, а то заплачет.

— О, господи. Ну хорошо. Иди сюда и успокойся.

— Я твоя?

— Да, да, только не щекочись.

— Вайяяя…

— Поет, как кошка. — Лара тихо прыснула, отодвинувшись от пары и попав под руку Бези.

Та прошептала в ухо Ларе:

— «Поющие кошки», да? Почему так?

— Ну, такой обычай. Когда артель кончает класть кровлю, утром девчонки, дочери артельных, до рассвета забираются на крышу и поют, сидя на гребне. Пока не увидят восход. Тогда крыша век не протечет. Но мы и других принимали — из жестянщиков, из слесарей. А я на крыше голосов не слышала, отчего это? Там ведь уйма железа…

— Ласточка, крыша заземляется через громоотвод.

— Я возьму этот позывной, — засыпая в объятиях Бези, бормотала Лара.

— Громоотвод? Фу, глупость какая!

— Нет, Ласточка.