Темный

Эрбет — сильный и высокий парень. Не очень мускулистый, но гибкий и ловкий. Понятно, почему его называют «длинный». Суровые черты лица в сочетании с обветренной кожей и грубыми руками говорили, что его обладатель — человек, закаленный в таких походах, как этот. Длинные волосы, видимо, отросшие из-за нехватки времени и места для стрижки, нависали на глаза, однако в узел еще не собирались. Поэтому воин перевязывал лоб широкой полоской ткани. Не знаю, было ли какое правило относительно цвета материи, но сейчас она была красной.

Вилласам был поменьше ростом, но пошире в плечах. Налысо стриженый, отчужденный, он не разговаривал ни с кем. Именно он внушал наибольшее недоверие. Этот человек все время был в стороне, как будто говоря «Я еду не с ними!». За время пути я ни разу не услышал его голоса. Выглядел мужчина уверенным в себе. Даже, наверное, слишком уверенным. Вилласам был олицетворением мощи и силы. Может, поэтому я так его сторонился. Но что меня поразило в нем, так это то, что вспотевшее тело воина никак не ассоциировалось с узкими глазами: обычно обладатели таких глаз — северяне. А они очень редко появляются в наших краях. Я про себя его запомнил под прозвищем «узкоглазый».

Еще один путник из нашего отряда, отличившийся глазами — Вельнир. А если быть точным, то он отличился одним глазом. По рассказам самого Вельнира, глаз он потерял в бою. Однако и одного ему хватало, чтобы насквозь дырявить взглядом всех нас. Он был самым старшим среди этой шайки. Он прошел много битв, прошел всю Горячую войну за северные земли, побывал во многих точках темного мира. Вельнир вызывал только уважение. А у кого-то еще, может быть, страх.

Другой наемник в этом обозе — Дракон. Его, кстати, так и зовут все Дракон. Имени этого воина никто не знает. Я не уверен, что он сам знает свое имя. Спина Дракона красовалась татуировкой в виде огромного огнедышащего зверя, запечатленного в полете. Не знаю, сделали ли этот рисунок до того, как его назвали Драконом, или уже после. Но мне, в принципе, это не важно. Главное, что этот еще достаточно молодой мужчина был самым нормальным (по моим меркам, конечно). Дракон говорил со всеми, даже с Вилласамом, хотя тот и не отвечал. Мне даже удалось перекинуться парой слов с этим воином.

Последний — вообще что-то из ряда вон выходящее. Отец Рон был в прошлом священником. Он и сейчас не отрекался от обязанностей церковника. Время от времени крестился, шептал молитвы, но вот к нам не приставал. Терпеть не могу, когда какой-нибудь святоша подходит и начинает: «Господь видит! Господь прощает!» и так далее. Да, я вампир, и религия — не для меня. Все, конечно, в курсе, что каждым миром кто-то правит, но не следует его обожествлять! А этот оказался очень спокойным, если можно так выразиться, священнослужителем. Пребывание такого воина в группе было удобным: кого надо — похоронит, кого надо — успокоит душевно. Однако тело мужчины не выдавало его прошлое: отец Рон был накачан, умело владел оружием. Спокойствие, граничащее с принятием неизбежного, действовало только на пользу, особенно в схватках.

Вот такой командой мы и отправились в путь. Надо отметить, Розар отлично держался, ничем не показывая своего волнения, какие бы ценности он ни вез.

Мы ехали по утоптанной дороге, но даже это не мешало клубам пыли виться после нашего табуна еще некоторое время. В некоторых местах дышать было просто невозможно, тогда я пытался вдыхать через рукав рубахи. В итоге уже после нескольких дистанций пути мы покрылись не густым, но очень заметным и нестряхиваемым слоем дорожной пыли.

Лошади обходили трещины в земле, заполненные горячей лавой, ксаркорны просто их перепрыгивали, Вилласам молчал, Дракон рассказывал всем байки из жизни (как он говорил)… Но в большинстве каждый думал о своем. И мы с Ривентом тоже лишь перебросились парой слов.

Ехали спокойно, почти не разговаривая друг с другом, не спеша, но и не плелись. Темп был выбран очень удачно: ни всадники, ни скакуны не уставали. Легкая дымка дремоты накрывала всех своим кружевом, но это было лишь от тепла, исходившего из недр земли.

Взгляды путников почти всю дорогу были направлены вниз. Сеточка из трещин на земле невольно привлекала взгляд, которому некуда было упасть. По мере отдаления от города все чаще попадались лавовые вулканы и гейзеры, оранжевая жидкость в которых кипела, взрывая газовые шары на поверхности. Вот из-за одного такого взрыва тягучая смесь выплеснулась как будто через край горлышка кувшина и сползла густой струйкой прямо нам под ноги, моментально осветив копыта скакунов и лапы ксаркорнов. Но животные, привыкшие к таким явлениям местной природы, лишь переступили через мизерные ручейки. И в сумраке дня темного мира они (да и мы тоже) видели все отчетливо. Тем более, что свет, исходивший от лавы, здесь был сильнее, чем в городе. Ну конечно, там ведь таких источников мало, в основном используются магические фонари.