Темный ангел

Он ослабил тугой воротничок. Его пробила испарина. В помещении было слишком жарко. И слишком тихо. Внезапно он испугался, что, если начнет говорить, не справится с заиканием. Такое тоже случалось: в последние пару месяцев его несколько раз охватывал ступор перед строем – если он не высыпался, если выпадал тяжелый день. Во Франции на выручку к нему приходил сержант: уроженец Глазго сержант Маккей, маленький жилистый неукротимый матерщинник. Маккей мог выйти вперед и в случае необходимости все объяснить, когда слова застревали у Мальчика в горле. Маккей мог…

Чего уж тут – Маккея больше не было в его распоряжении: три недели назад его смертельно ранил осколок гранаты.

Все вокруг было полно крови. И грязи. Мальчик помахал ладонью перед лицом, как бы разгоняя сигарный дымок. Заглушая разговоры, грохотали орудия. Мальчик положил сигару и застыл в ожидании. Он ждал, что к нему придет уверенность – как всегда случалось в конце концов. Он потеребил мочку уха. Гул орудий пошел на убыль. Штерн бросил взгляд на часы. Мальчик наклонился вперед. Ясно и четко. Как офицер и джентльмен.

– Этот брак, – сказал Мальчик. У него был чрезмерно громкий голос. Он не обращал на него внимания. – Этот брак, – повторил он. – Я явился сюда сообщить вам. Он не будет иметь места.

Мальчик находился в Англии уже два дня. Он сновал вперед и назад между Лондоном, где он повидался с Мод, и Винтеркомбом, где должна была состояться торжественная брачная церемония. Фраза, которую он сейчас произнес, была одной из тех, которые он непрестанно репетировал. Он говорил ее своему отцу, своей матери, Мод, Фредди и Стини. Гвен плакала. Отец сухо посоветовал ему заниматься собственными делами. Фредди сказал, что ничем не может помочь; он и сам ничего не понимает. Мод объяснила, что Штерна, когда он нацелился на что-то, отвратить невозможно. Стини посоветовал ему не вмешиваться. «Остановить этот брак? – Он возвел глаза к потолку. – Мальчик, ты с тем же успехом можешь попробовать остановить лавину. Забудь, и как можно скорее».

Мальчик не обратил внимания на эти замечания. Он был поглощен поисками встречи с Констанцей. Констанца, опасался он, избегает его, и ему не удавалось найти ее до сегодняшнего дня, а сегодня все-таки разыскал – она прогуливалась у озера.

День был тусклым и одноцветным, в воздухе стоял морозец, под ногами скрипела заиндевевшая трава, озеро затянула корка льда, но, несмотря на зябкий воздух, Констанца сияла. На ней было новое пальто, бледного цвета, и цену его трудно было себе представить – даже Мальчик обратил на это внимание. Оно было украшено большим капюшоном, отороченным белым песцовым мехом. На холодном воздухе он покрылся изморозью, и, когда Констанца с радостным возгласом, засмеявшись, повернулась встретить его, ему показалось, что ее лицо обрамлено короной из ледяных игл, сияющих алмазами.

Черные волосы; глаза были еще темнее, чем ему запомнились; яркие выразительные губы, из которых вырвалось облачко пара, когда она выкрикнула его имя. Она взяла его за руку. Она сжала ее мягкими детскими перчатками.

Она привстала на цыпочки.

– Френсис! Ты здесь! – Констанца поцеловала его в щеку. Она прыгала от радости вокруг него, радуясь вместе с уродливой собачкой, которая гуляла с ней. Снежно-белый шпиц, маленький, глупый и злобный. Мальчик мог пришибить его одним пинком; едва только увидев его, шпиц сразу же оскалил зубы. Констанца приструнила собаку, натянув поводок из ярко-красной кожи с фальшивыми бриллиантами, пристегнутый к ошейнику.

– Подарок к обручению от Монтегю! – Она взъерошила шерстку собачки. – Ты когда-нибудь видел более нелепое животное и более вульгарный ошейник? Но они оба мне нравятся.

Она то готова была броситься ему на шею, то снова отскакивала. Мальчик никогда раньше не чувствовал себя таким большим и неповоротливым. Он носился за Констанцей и ее собачонкой по поляне. Он еле волочил ноги, они у него подкашивались, оставляя по себе крупные отпечатки подошв. Он все объяснил – он не сомневался, что все растолковал, он был уверен, что даже, как и собирался, сделал предложение. Констанца выскальзывала у него из рук; ему казалось, что он пытается поймать струйку воды.

Когда он наконец на террасе настиг ее, она повернулась к нему. И снова привстала на цыпочки, одарив его еще одним поцелуем в щеку.