Темный ангел

В дневнике она оказалась далеко не так сдержанна. Передо мной разворачивались все подробности того, как Констанца производила воскрешение из мертвых. Из ее записей картина выздоровления моего отца возникала с такой ясностью, которая бывает только во сне: думаю, что у меня не было оснований сомневаться в ее подробностях. Верю я им и сейчас. Одно важно: Констанца и моя мать виделись с Оклендом в один и тот же день с разницей в несколько часов. Темный ангел или нет, но действовала Констанца стремительно. Через два дня после того, как она вписала в свой дневник те абзацы, которые только что прочитал Векстон, у нее появилась возможность действовать: Джейн уехала из Винтеркомба, чтобы провести день в Лондоне.

* * *

– Векстон, – сказала я, – не прочтете ли вот это?

Я протянула ему один из дневников Констанцы. Векстон, который все время отказывался даже заглядывать в них, взял тетрадь в черной обложке с видимой неохотой.

– Прошу вас, Векстон. Я бы хотела, чтобы вы поняли, почему меня это так беспокоит.

– После пещер? – спросил он, надевая очки для чтения.

– Пять месяцев спустя.

Он подошел к окну, где было посветлее. Он склонил голову к страницам и прочел следующие строчки. Констанца писала их в этом доме в октябре 1917 года.

* * *

Круг завершен. Мы все снова собрались здесь. Это было идеей Гвен. Семейный дом, семейный круг. Гвен верила, что это сможет излечить Окленда – после пяти месяцев пребывания в Лондоне от него отступились шестеро самых известных врачей.

Погода прекрасная. В церкви блистательный новый витраж. Дентон установил его в память о Мальчике. Гвен вчера отвезла Окленда взглянуть на него, не слушая увещеваний Джейн. Он сидел в своем кресле-каталке лицом к витражу. Может, он видел его, а может, и нет. Не стоит и упоминать, что он продолжал молчать. В последнюю ночь к нему вернулись кошмары; крики его были столь громкими, что разбудили меня. Я выбежала на площадку. Мне показалось, что несут моего отца.

Я стояла тут, прислушиваясь. Люди бегали взад и вперед. Даже Монтегю проснулся и вышел из своей комнаты. Он увидел меня на площадке и обнял. Он предложил, что может остаться со мной, но я отослала его. Он мне сейчас не нужен, по крайней мере, в настоящее время. Мне нужен ты, Окленд. Я собираюсь вернуть тебя из царства мертвых.

А теперь слушай меня, Окленд, мой дорогой Лазарь. Я была воплощением терпения, но не могу больше проявлять его. Больше ты не дождешься от меня обожания и мягкости – пусть Джейн вытирает тебе нос и возносит молитвы. Доброта не вернет тебя; они и так уже потеряли пять месяцев, любовно обихаживая тебя. Тебе нужно более жестокое лекарство, чем это: правда, а не лживые утешения.

Ты думаешь, что был ранен, Окленд? Ну так подожди, – я нанесу тебе такие раны, что ты и представить себе не мог. Колоть, колоть, колоть. Что бы тебе ни сделали немцы, от меня достанется больше.

Рассказать ли тебе о Дженне? Хочешь ли ты услышать о своем сыне Эдгаре, у которого были точно такие же глаза, как у тебя, и который три недели назад умер от плеврита? Этого более чем достаточно.