Темный ангел одиночества

– Это не важно, – перебил он, – завтра я уезжаю. Задача оказалась сложнее, чем я предполагал. А кроме того… – Он задумался на миг. – Так ли важно, что произошло тогда? Моего друга не вернешь. Мы даже не можем быть уверены, что эта женщина жива. Оставим все, как есть, Катя. Это было чем-то вроде попытки отдать старый долг. Приступ ностальгии по былому. Есть вещи, которые навсегда останутся скрытыми, и тут уж ничего не поделаешь. Так?

Я вспомнила о Марте и кивнула.

– Спасибо, Катя. Жаль, что я уезжаю, мы могли бы продолжить знакомство.

Я вспыхнула. Он, улыбаясь, смотрел мне в глаза. В его глазах были вопрос и сожаление. Так мне показалось…

…Мы брели по заснеженной улице. Вечер был замечательный – тихий, светлый, с догорающими на востоке узкими малиновыми сполохами и первыми, робкими еще, звездами над головой. Он рассказывал о себе, поездках, смешных случаях из жизни. Он был прекрасным рассказчиком, он умел подметить смешное, трогательное и нелепое, он умел рассказывать. И голос у него был теплый, низкий… какой-то добродушный. Я много смеялась и не узнавала себя, я совершенно забыла о своем желании сбежать из ресторана. Настроение мелькнуло и ушло, и теперь не вспомнить, что его вызвало. Он мне нравился, и невольно я почувствовала сожаление, что он уезжает, и этот вечер – скорее всего прощание. Мы случайно столкнулись, разминулись, и теперь каждый пойдет своей дорогой. Такое завихрение судьбы. Завтра снова будет день и солнце, но мы больше не встретимся, наши дорожки разошлись, и каждый пошел своим путем. Вот такая мелодраматическая ностальгия по несбывшемуся. Тут мне пришло в голову, что никакой общей дорожки у нас не было, а была лишь случайная встреча, короткая, как вспышка, и какие тут могут быть сожаления? Что можно узнать о человеке, увидев его всего два раза в жизни? Отношения с другом любезным Юрием продолжались семь лет, и что, я могу сказать, что знаю его? Не знаю. То есть знаю… вернее, не то что знаю, а ничему уже не удивляюсь. И тот его порыв, и исчезновение утром, и то, что он не позвонил, – все это меня не удивило, Юрий был в своем репертуаре. Я даже почувствовала облегчение – не нужно было принимать решение, потому что от меня ничего не зависело. Юрий появился и исчез. Все. Удивило меня другое – почему я с такой готовностью снова сунула голову в петлю? Думая постоянно о Ситникове, вспоминая Ситникова и вздыхая при этом, как больная корова, я зачем-то позволила Юрию… Что это? И кто-то станет утверждать, что мы себя знаем? Опять те же грабли, сказала Галка и была тысячу раз права. Конечно, ей легко, у нее все просто. Тут мне стало стыдно – у Галки далеко не все просто! Веник, периодически сбегающий к маме, вечный пацан-переросток, который никогда толком не работал и чашки за собой не вымоет. И трое спиногрызов, которых нужно накормить, одеть и обуть. Галка крутится как белка в колесе! Шьет шапки из песца, вяжет шерстяные жакеты, взяла ночные дежурства в Институте микробиологии, торгует всякими гербалайфами. Свекор, нормальный дядька, подкидывает на жизнь, да и старшенький, Павлуша, кругом положительный, не забывает, помогает. Меньше, правда, чем раньше, – недавно женился и съехал. Галка покричала сгоряча, потом остыла и даже сказала: «Да разве я не понимаю? Достало родное раздолбайство. Он у меня мальчик серьезный… Не знаю, правда, в кого», – прибавила, подумав. В кого – тайна за семью печатями. Но я-то знаю! Помню я этого патлатого подростка, дружка Галкиного, который орал под гитару, как мартовский кот. Павлуша – нагулянный ребенок, о чем долго еще судачили наши дворовые сплетницы и о чем нет-нет да и вспомнит родная свекровь. И какой ведь удачный получился!

Так что все непросто у Галки. Тут, видимо, вопрос философский – важно не то, что проблемы и плохо, а то, как ты к этому относишься. Галка не заморачивается – выкричится, поскандалит, может разбить в сердцах тарелку – швырнуть в стену, – и бежит дальше. Туча, дождь, град, буря и снова солнце. Стойкий оловянный солдатик. Я так не могу, снова и снова я перемалываю в себе разные недужные проблемы, зализываю обиды, сочиняю остроумные ответы… когда уже поздно. Галка говорит, что я зануда; мама называет меня интровертом. Ситников… Ситников кричал: «Катюха, ты же ничего в этой жизни не понимаешь! Жизнь проста, как заячья капуста!» Я непроизвольно вздыхаю. «Ты это, не зацикливайся», – говорит Каспар голосом Галки. «Просто ты страшно зацикливаешься на всякой ерунде, а жизнь тем временем бежит мимо».