Темный ангел одиночества

…Нонна помнит, как вылетела из подъезда и побежала, оглядываясь, прочь от проклятого дома. Через пару кварталов ей удалось поймать такси, и она попросила отвезти ее на вокзал.

Около шести месяцев она прожила у двоюродной сестры мамы, тети Ники, шарахаясь от телефонных звонков и звука открываемой двери. Доказав себе, как дважды два четыре, что никто не будет ее искать, что она «обрубила концы», она тем не менее старалась не выходить лишний раз из дома. У тети Ники был крутой нрав, и она, Нонна, хлебнула с лихвой жизни бедной родственницы. Тетка попрекала куском хлеба, без конца рассуждала о своей доброте, которая всегда выходит ей боком, вспоминала младшую сестру, любимицу семьи, которой все сходило с рук, в то время как ей, Нике, пришлось пахать с восемнадцати! Как же! Умница, красавица, одета, обута, на выданье, вот только «прынца» подыскать. И она, Ника, несмотря на все это, сделала для нее все, что могла, наставляла, советовала, подкидывала деньги – и никакой отдачи. Вышла замуж по любви, а любовь, она никогда до добра не доведет. Головой надо было думать, повторяла тетка. «Любовь!» – произносила она с отвращением, и слово звучало в ее устах ругательством. Вышла за пьянь подзаборную, от которого одни тумаки и мат! Папаша твой малахольный! Прынц! Рот у тетки не закрывался. Она пилила племянницу за плохо вымытую посуду и невкусно приготовленную еду. Нонна терпела, сцепив зубы. Она поменяла паспорт, взяла фамилию матери и новое имя. На всякий случай. Она не смогла бы объяснить, чего боится. Она сбросила старое имя, как сбрасывает старую шкурку ящерица, и почувствовала себя новым человеком. Изменила прическу, перекрасилась – темные волосы в пепельно-русые. И только через год почувствовала, как разжалась пружина внутри, и она поверила, что свободна. Что та история умерла…

Она нашла работу мелкого клерка в «Мегабанке», генеральным директором которого был Павел Плющ. Однажды он заметил ее, расспросил приветливо, кто такая. Пошутил, засмеялся. Она казалась себе нечистой, некрасивой, ей казалось, коллеги все про нее понимают. А тут Павел Андреевич, на которого охотились все банковские безмужние девицы. Она глаз не смела на него поднять. В один прекрасный вечер после работы они столкнулись на выходе, слово за слово, и он пошел провожать ее. Потом еще раз, словно случайно, а потом пригласил за город. Она сжалась, понимая, чего он добивается, но отказать не посмела. К ее удивлению, он ничего себе не позволил. Они провели день на его даче, довольно скромной для генерального директора, жгли костер и он пек картошку. А она делала салат.

Почти всю ночь они просидели у костра. Он рассказывал о себе, и Нонна чувствовала, как разжимаются тиски страха. Она напоминала себе бездомную собаку, которая с недоверием откликается на доброе слово и хоронится по кустам, боясь выйти на зов. Паша был женат, есть ребенок, мальчик. Жена сейчас в Италии, сын с ней. Ему уже десять, и у него новый папа.

– Мы были очень разные, – сказал он. – Мария – актриса, я – скучный бухгалтер, домосед. Мы продержались вместе четыре года. Однажды она встретила художника-итальянца, любовь с первого взгляда, вспышка, страсть… Мы развелись, и она уехала. Забрала Сашу. Через три года развелась, снова вышла замуж. Знаешь, как сказано в Библии: кому много дано, с того много и спросится. Мария – яркий и безоглядный человек. Другими словами, большому кораблю – большое плавание. А я обжегся и испугался на всю оставшуюся жизнь. Так и живу бобылем. – Он рассмеялся.

Она исподтишка рассматривала его, удивляясь и не веря, что могла привлечь его внимание. Большой, с бритой крупной головой, с неторопливыми точными движениями хороших рук, негромким голосом, искренностью, с какой рассказывал о себе… он был удивительно домашним. И она с грустью чувствовала себя неинтересной, неразговорчивой, с прошлым, которое висит непомерным грузом, от которого ей никогда не избавиться. И если он больше не позовет ее… ну что ж, она поймет. Она сжималась от страха, ожидая, что он начнет расспрашивать о ее жизни, но он ни о чем не спросил. Шевелил прутом в костре; столбом летели искры, с шипением извивались огненные змейки; пахло горящими поленьями.

Спустя месяц он предложил ей переехать к нему. Она задохнулась, не зная, что сказать.

– Согласна? – спросил он.

Она кивнула. Это было шесть лет назад.

Тетка поздравила с кислым видом и напросилась в гости. Изучила мебель, сунула нос во все комнаты, с недовольным видом выспросила Пашу, сколько он зарабатывает, морщилась; бесцеремонно рассмотрела столовые приборы и посуду. Нонна сидела сама не своя от неловкости за хамство тетки. Паша понял и подмигнул.

– Держись за него, – вынесла вердикт тетка, когда они остались наедине. – Золотой мужик. Доверчивый, такому можно что угодно впарить, все схарчит. Считай, повезло.