Темный бог вечности

– Вот что, дорогой мой, – продолжал, между тем, Советник, – выпишу-ка я тебе командировку в Столицу к нашему милому арестанту. Махнешь туда немедленно. Усвоишь там все тебе необходимое по конверторам, и назад. А чтобы тебе в Корпусе никто препятствий в допуске не чинил, я тебе оформлю персональное распоряжение Координатора. Есть у меня такая возможность, господин Координатор актуализировал для меня своей подписью несколько пустых листов. Вот один из них я на тебя и потрачу. Личность этот самый Сальм упрямая и наглая, в прошлом напрямую подчиненная Совету Координаторов Империи, а потому настолько заносчивая и независимая, что без подписи Его Величия может вообще не захотеть с тобой говорить, ты для него ничтожней мухи. Он, даже свергнутый, никого, в том числе и наших светлостей – господ Советников имперских Координаторов в грош не ставит. Для него моя, скажем, подпись – тьфу, а не актуализация документа к действию! Ну, да ничего. Я такую бумагу настрогаю, что там, в Корпусе все они по струнке будут ходить, причем церемониальным маршем и под духовой оркестр. Поручу-ка я тебя в этой бумаге личному вниманию доктора Сальма, под та-акой угрозой поручу, что будет он, сволочь, перед тобою самолично открывать каждый файлик и спрашивать "чего изволите? ".

– А как насчет разведданных? Я имею в виду – по Азерски?

Советник посмотрел на него со всем презрением, которого заслуживала подобная наивность.

– И что бы ты стал с ними делать?

– Анализировать, что же еще? – оскорбился Генрик.

– Не зарывайся, аналитик, – слово "аналитик" было произнесено Советником как грязное ругательство. – Твой опыт жизненный крайне ограниченный, и я искренне советую тебе тихо этому обстоятельству радоваться. И не выпендриваться тут. Ты испытываешь мое терпение, учти. Кстати сказать, аналитики, имеющие доступ к разведданным такого масштаба, на свете не заживаются.

– Слушаюсь, ваша светлость… конечно, ваша светлость… единственно из рвения и усердия, ваша светлость… когда и как лететь, ваша светлость?..

– Сейчас к нам на орбиту подвалила "Лиловая звезда". Отправляйся немедленно, как только соберешься. В шипе можешь командовать, как у себя в лаборатории. Но! – Советник значительно поднял вверх указующий перст. – Жду тебя обратно самое позднее до конца недели. Тебе совсем не надо детально вникать и разбираться в конверторных конструкциях, и так далее. От тебя требуется уразумение признаков, по которым можно определить образование в мозгу чего-то, похожего на конвертор. Узнаю, что шлялся в Столице по Бродвеям – душу выну. Пошел, к чертовой матери, и чтобы одна нога в Столице, а другая уже обратно тут.

Распоряжение было недвусмысленное, попытку пройти к себе, чтобы собраться в дорогу, Советник почему-то вдруг пресек самым свирепым образом.

– Сидеть! – рявкнул он. – И ждать. Я сейчас вернусь и буду тебя инструктировать.

То пошел, то сидеть, и какие, к чертовой матери, здесь могли еще быть инструкции? Генрик чуть не плюнул с досады. Похоже, что отправляться придется не только контактных линз не сменив на положенные очки, но даже и не снявши лабораторного халата… А вот те кукиш в маринаде! – решил Генрик и тут же связался по коммуникатору с ИО начальника объединенного аналитического отдела Карлом Виддером, продиктовал ему список всего необходимого в командировке и приказал немедленно привести все это в Космопорт, где дождаться его, Генрика, и все ему, Генрику, передать.

Виддер, бедная овечка, по обыкновению, заныл и заканючил в совершенном ужасе от того, что придется покинуть такую милую и уютную лабораторию и выйти в страхужасный внешний мир на растерзание микробам и аборигенам… хоть и сам он, между прочим, вполне себе темнянин.

– …да мне и не позволят там находиться! – взвыл Карлуша уже под самый конец своей бессвязной речи. – Меня задержат! Меня посадят! Я Вам ничего не сумею передать!

– Хорошо, – нетерпеливо перебил его Генрик. – Оставишь все старшему офицеру караула для меня. Скажешь ему, что твое дело маленькое, а распоряжение, насколько тебе известно, исходит от его светлости господина Советника от Информации, – и, не слушая дальнейшего нытья собеседника, отключился.

Так и получилось, что столкнувшись носом к носу в космопорте, оба они – и Генрик, и малиновый Брандис – на какое-то время лишились дара речи. Однако уже в следующую минуту малиновый капитан весело расхохотался и – Генрик, как ни старался, не смог обнаружить в этом смехе ни малейшего самопринуждения – тот, раскрыв объятия, устремился навстречу своему бывшему противнику.

– Я должен был догадаться! – орал Брандис в ажитации. – Я идиот! Вы должны, вы просто обязаны были оказаться имперцем. Откуда у лемура могла взяться столь блестящая техника фехтования?..

– Да и я тоже хорош, – вторил ему Генрик, успевший уже оправиться от потрясения. – Я тоже, знаете ли…

– Ах, как прелестно Вы подловили меня на хара-каре! – вопил Брандис. – Вы надолго уезжаете?.. Ах, скоро вернетесь?.. а по какому ведомству служите?..

Генрик вынужден был сознаться, что по научному.

– Высоколобый, и так фехтуете? Потрясающе!