Темный час

Моргана оборачивается, вздрогнув от неожиданности. Ее губы трогает легкая, пусть и неловкая, улыбка:

– Здравствуйте, рыцарь-капитан.

Корделия Ребер, правая рука рыцаря-командора Ришара, улыбается в ответ. Также облаченная в парадный доспех, она крутит в пальцах ножку бокала, не сводя с собеседницы лукавого взгляда своих удивительных глаз: один карий, другой – голубой. Тронутые нитями серебра каштановые волосы заплетены в косу, которая обручем обвивает голову. Макушкой она достает Ришар до плеча, но уверенность и спокойствие, исходящие от нее, заставляют Моргану почувствовать себя маленькой девочкой.

Женщина-рыцарь не такая уж редкость в Астерии. Считается, что традиция их посвящения берет свое начало еще в Век Смуты, когда женщины взяли в руки оружие, ничуть не меньше мужчин желая защитить то, что им дорого, от возрожденного демиурга Ашиля. Моргана слышала, что гидерийки становятся воительницами куда чаще. И все же ни в Астерии, ни в Гидерии нет ни одной женщины, которую можно было бы назвать более искусной в военном ремесле, чем рыцарь-капитан.

– И когда, – продолжает она, делая глоток из своего бокала, – ты планируешь подойти к нему?

– Честно говоря, я не уверена, что смогу.

– Этим ты очень похожа на своего отца, Моргана. Рыцарь-командор может быть решительным в моменты опасности, но когда наступает время дел сердечных, становится робким, словно овечка. Просто посмотри на него! Сражается двуручным мечом так, словно бы тот и не весит ничего, а во время танца спину держит настолько прямой, будто палку проглотил. Но, – Корделия кладет ладонь на ее плечо, – кроткий нрав тебя только красит. Несмотря на то что мы рыцари, мы остаемся женщинами. Поэтому забудь о мече на своем бедре хоть ненадолго и очаруй этого льва.

На словах об оружии Ришар невольно стискивает рукоять меча левой рукой. Ножны являются обязательным дополнением парадных доспехов; даже у отца, который в настоящем сражении использует двуручный меч, она их замечает. Удобно ли танцевать с такой тяжестью? Меч Морганы изготовлен под ее руку и рост, и потому он достаточно тяжелый… Она думает совершенно не о том сейчас! Ришар смотрит на Ребер в отчаянии, но та непреклонно подталкивает ее вперед. Стоит ей обернуться, как Корделия, улыбаясь, машет в ее сторону ладонью.

«Вперед, – говорит этот жест, – чего ты ждешь?»

Очаровать льва, да? Звучит куда проще, чем есть на самом деле.

Набрав как можно больше воздуха, Моргана, задержав дыхание, решительно движется в сторону Леона. Сердце колотится так сильно! Сможет ли оно выдержать подобный такт? Или ей уже стоит начинать волноваться о том, как не умереть от этого напряжения? Вот же позор будет, если она рухнет на пол в самом центре бального зала из-за того, что ее глупое сердце решило остановиться…

За этими размышлениями она и не замечает, как оказывается рядом с Леоном. Мвет не видит ее, стоя спиной, но вот его собеседницы впиваются в Ришар колкими и крайне ревнивыми взглядами. Если бы эти взгляды можно было обратить в ножи, на Моргане уже не осталось бы живого места.

Вспомнив, что ей все еще нужно дышать, она окликает его на выдохе:

– Леон.

Интонация собственного голоса удивляет Моргану, заставляет ее вскинуть брови. Он такой тихий и глубокий, что Леон вздрагивает, медленно оборачиваясь к ней. Ришар улыбается ему одними губами, ощущая, как деревенеет тело. Здесь всегда было так жарко? Боги, она совершенно не знает, куда деть свои руки!

Сама Та́рсия [16] сейчас потешается над ней, не иначе.

Он так ничего и не отвечает. Лишь смотрит на Моргану, и ей никак не удается понять, что же означает этот взгляд карих глаз.

– Могу я поговорить с тобой?

Словно бы только после этих слов Мвет возвращается к реальности. Моргнув, сбрасывая с себя оцепенение, он оборачивается к едва ли не окружившим его девушкам, с вежливой улыбкой попросив их немного подождать. Эта фраза настораживает ее. Немного подождать? Возможно, она ошибается, но, по ее мнению, танец – не короткий миг, а более… длительное событие. Поджав губы, она терпеливо ждет, когда Леон будет готов уделить ей время. Вдвоем они отходят немного в сторону, ближе к колоннам, удерживающим на себе украшенный прекрасными фресками потолок.

Оглянувшись через плечо, словно бы проверяя с опаской, не привлекли ли они лишнее внимание, Леон обращается к ней:

– Ты что-то хотела, Моргана?

Его голос звучит до отвратительного вежливо, но в нем нет и толики того тепла, которое чувствуется во время разговора с другими девушками. Темные брови сходятся на переносице; кажется, ей все же не стоило даже затевать этот разговор. Но теперь, когда они стоят друг напротив друга, поздно отступать.

– Во время нашего недавнего разговора в коридоре ты спросил, не хочу ли я потанцевать с тобой.