Темный день

– Не будет, – твердо пообещала Гингема. – Верну! Ты меня знаешь! Занятия проведем – и сразу же привезу в полной сохранности, – она похлопала по сумке. – Вот вместе с аспирантом и приедем. Он – человек надежный!

Дарин при этих словах преисполнился гордости.

– Привезем! – как можно внушительней сказал он. – Не переживайте.

Главный технолог убрал две коробки с призами в сейф, тяжелая стальная дверца захлопнулась.

– “Вызов дракона”, это, конечно, хорошо, – проговорил “морж”, возвращаясь к столу. – Интересное занятие! А ну, как он… хе-хе… а ну, как он на самом деле прилетит? – неожиданно спросил он. – В кино вон часто показывают!

Гингема замерла.

– Что?! – не веря своим ушам, переспросила она.

– Что?!

“Морж” слегка покраснел.

– Дочка у меня фильмы такие смотреть любит, ну, и я вместе с ней иной раз… про эльфов да гоблинов, – не глядя на гостей, проговорил он. – Ну, насмотришься, потом и думаешь – может, и вправду все это есть?

Гингема покосилась на Дарина, тот сидел с непроницаемым лицом.

Она снова принялась протирать шарфом стекла очков.

– Это, видишь ли, мифы… сказки, – осторожно начала Гингема. – А кино… сам понимаешь, в кино чего только не покажут! Как можно этому верить?! Вот я уже тридцать лет преподаю мифологию – и за это время ни одного эльфа, ни одного гоблина так и не встретила. Ну, если студентов-первокурсников не считать, конечно… вот где гоблины-то!

Дарин закусил губу, но по-прежнему хранил молчание.

“Морж” передвинул на столе папки с бумагами и смущенно хмыкнул.

– Я, как бы это сказать, тоже так думаю, – он перевел взгляд за окно: по высокому летнему небу плыл караван легких белоснежных облаков. – Но, может, все-таки… может, где-то далеко? В Африке или еще где?

Он с надеждой посмотрел на Дарина, тот улыбнулся и пожал плечами.

Гингема надела очки и, глядя на “моржа” сквозь розовые стекла, решительно заявила:

– Я твердо убеждена, что ни драконов, ни эльфов, ни фей на свете не существует! Совершенно точно знаю, что оборотней, магов, гномов с лепреконами и нетопыря номер пять быть не может! Все это выдумки, с научной точки зрения, никакой критики не выдерживающие!

Она посмотрела на Дарина и добавила:

– Кобольдов, кстати, тоже не существует!

Главный технолог задумчиво подергал себя за ус.

– А кобольды, я извиняюсь, это кто такие будут?

Гингема задумалась на мгновение, подбирая слова:

– Это… это… зверьки такие… на собак похожи. Питаются крысами… ну и тем, что в чужом холодильнике найдут.

– “Зверьки”?! – недоверчиво переспросил Дарин. – Зверьки? Ага…

– М-да, – неопределенным тоном произнесла Гингема и поднялась. – Ну, пора нам. Спасибо тебе за помошь! Практическое занятие теперь непременно проведем: дело нужное, цели благородные! А за ножницы ты не волнуйся, привезу!

И они покинули фабрику.

На улице Дарин и Гингема сразу же окунулись в знойный летний полдень. Пахло нагретой листвой, мокрой землей с только что политых газонов, неподалеку под синим зонтиком бойко торговала мороженым продавщица – круглая, румяная, похожая в своем белом халате на снеговика.

– Гм… ты вот что, – немного смущенно проговорила Гингема, направляясь к машине. – Ты, пожалуйста, не говори Тохте, что я назвала его зверьком, хорошо? Не скажешь?

– Не скажу, – пообещал Дарин, представляя себе, как отреагировал бы на подобное оскорбление кобольд. – А удачно пока что все складывается! Вот и ножницы серебряные достали!

– Ничего, – успокоила его Гингема. – Станем последний ингредиент добывать, вот уж тут, я думаю, нахлебаемся…

Она поправила сумку, висевшую на плече, и добавила:

– А, может быть, и раньше…

До машины оставалось всего ничего, когда слова Гингемы неожиданно возымели пророческое действие.

…Конечно, будь с ним Тохта, потомок бесстрашных воинов, дело бы приняло совсем другой оборот: уж он бы издалека учуял и предупредил бы людей, чтоб были начеку.

Но Тохта находился далеко: сидел в квартире Гингемы и, как пить дать, занимался сочинительством: строчил жизнеописание ловкого и опасного кобольда-одиночки. Каждый раз, когда Тохта, с подчеркнутой скромностью, вручал листок с новой главой Дарину, тому приходилось делать над собой нешуточное усилие, чтоб не засмеяться. Смеяться же нельзя было ни в коем разе: самолюбивый автор мог и обидеться.

Но, хоть в сочинительстве Тохта был не очень искушен, зато в определении всякой нечисти равных ему не было. Но ни Дарин, ни Гингема, чутьем кобольда, конечно, не обладали, а потому, на человека, идущего им навстречу, особого внимания не обратили.

Неприметного вида мужчина, в темных брюках, светлой рубашке и черной куртке почти поравнялся с ними и тогда только Дарин почувствовал что-то неладное. Он поднял голову, вгляделся пристальней и вдруг похолодел: вспомнил, что видел совсем недавно этого человека, и не просто так видел, а в компании упырей!

– Алла Все… – начал он. – Гингема! Назад! Это вурдалак!