Темный карнавал

– Не важно. Как вы только что проницательно заметили, здесь неподходящее место для дамы. Я не хочу, чтобы я находилась здесь. Я хочу, чтобы я находилась дома. Чтобы стряпала окорок для гостей, которых ожидаю в воскресенье, ведь на носу Пасха. Нужно кормить Эмили, вязать свитеры, заводить часы…

– Не сомневаюсь, мадам, вы большой философ и большой филантроп, но меня ждет работа. Доставили тело. – Последние слова он произнес с заметным смаком, перебирая свои ножи, иглы, банки и прочие принадлежности.

Тильди рассвирепела.

– Коснитесь этого тела хоть кончиком ногтя, и я сотру вас в порошок! – И зонтиком, опять.

Санитар отстранил ее в сторону, как дряхлую маленькую моль.

– Будь добр, Джордж, – обходительнейшим тоном попросил он, – сопроводи эту леди к выходу.

Тетушка Тильди уставилась на приближавшегося Джорджа:

– А ну, кругом и марш отсюда!

Джордж обхватил ее запястья:

– Сюда, пожалуйста.

Тильди высвободила руки. Легко. Они как бы… выскользнули. Тильди даже удивилась. На старости лет – и вдруг открыть в себе новый талант.

– Видели? – Она была довольна своей ловкостью. – От меня так просто не избавиться. Отдавайте-ка назад мое тело!

Санитар небрежно откинул крышку корзины. Вглядевшись раз, другой, третий, он понял, что тело внутри – это… кажется… да возможно ли?.. похоже… да… нет… пожалуй… не может такого быть, но… Он вскрикнул. Обернулся. Выпучил глаза.

– Мадам, – осторожно начал он. – Э-э… эта леди. Она… она… ваша родня?

– Самая дорогая. Поосторожней с ней.

– Сестра-близнец, наверное? – Он с надеждой хватался за хрупкую соломинку логики.

– Нет, глупости. Это я – вы слышите? Я!

Санитар обдумал ее слова. Потряс головой.

– Нет, такого не бывает. – Он продолжал перекладывать свои инструменты. – Выведи ее, Джордж. Позови остальных, пусть помогут. Я не могу работать, когда рядом крутится дама с причудами.

Собрались четверо служащих. Тетушка Тильди – эдакая кружевная крепость, готовая к обороне, – скрестила на груди руки.

– Я с места не сойду, – сказала она и повторяла это всякий раз, когда ее, как шахматную фигуру, переставляли из препараторской в хранилище, потом в вестибюль, потом в приемную, потом в ритуальный зал, где она окопалась в кресле в самом центре переднего помещения. В серую тишину тянулся ряд скамей, пахло цветами.

– Здесь нельзя сидеть, мэм, – сказал один из служащих. – Это – место, где тело будет дожидаться завтрашней церемонии.

– Именно здесь я останусь, пока не получу того, чего требую.

Бледные пальцы ее теребили без того растрепанный кружевной воротничок, челюсти были сжаты, одна нога, в высоком ботинке на пуговицах, отбивала агрессивный ритм. Всякий, кто приближался, получал удар зонтиком. А когда ее хватали, она как-то… выскальзывала.

Шум в конторе дошел до ушей мистера Каррингтона, президента морга, и он неспешным шагом двинулся вдоль ряда скамей на разведку.

– Тише, тише, – обратился он шепотом к служащим и приложил к губам палец. – Не забывайте, где вы находитесь. Что тут такое? О, мадам, могу я быть вам полезен?

Тетушка Тильди смерила его взглядом:

– Можете.

– Чем могу служить?

– Ступайте в заднюю комнату, – распорядилась тетушка Тильди.

– Д-да.

– И скажите тому юному энтузиасту-исследователю, пусть оставит мое тело в покое. Я дама незамужняя. Мои родинки, шрамы, прочие подробности, в том числе изгиб лодыжки, никто не должен видеть. Нечего ему там высматривать и выщупывать, тем более отрезать и вообще коверкать.

Мистер Каррингтон, пока не видевший связи между тем и другим телом, не знал что и подумать. Он смотрел на тетушку Тильди пустыми, беспомощными глазами.

– Он водрузил меня себе на стол, как голубя, вот-вот распотрошит и нафарширует! – объяснила она.

Мистер Каррингтон поспешил туда, чтобы проверить. Последовало четверть часа безмолвного ожидания, пока президент с санитаром испуганно перешептывались за закрытыми дверьми, сравнивая свои наблюдения. Наконец Каррингтон вернулся, заметно побледневший.

– Ну? – спросила тетушка.

– Э… вот. Непорядок полный. Вам нельзя… здесь… сидеть.

– Нельзя?

Каррингтон уронил очки, поднял.

– Вы создаете нам сложности.

– А как же! – взбеленилась тетушка Тильди. – Клянусь святым Виттом! Разуйте глаза, мистер Трупач, или как вас там, и скажите…

– Но он как раз откачивает из тела кровь.

– Что?

– Да, да, уверяю вас, да. Так что лучше вам уйти, сделать ничего нельзя. Кровь вытекает, вскоре в тело накачают свеженький формальдегид. – Президент нервно хохотнул. – Наш санитар также делает небольшое вскрытие, чтобы установить причину смерти.

Вскипев, тетушка вскочила на ноги.

– Он меня режет?

– Д-да.

– Он не имеет права, это разрешено только коронерам.

– Ну, мы иногда позволяем…

– Сию минуту идите туда и скажите, пусть этот Потрошитель вернет мою благородную новоанглийскую кровь в мое благородное новоанглийское тело, а если он оттуда что-нибудь вынул, пусть пришьет назад, чтобы работало как часы; а когда тело починят, я должна получить его обратно! Слышали?

– Но я ничего не могу сделать. Ничего.