Темный карнавал

Деньги были выложены на полку с кремами для волос.

Один из молодых посетителей обстругивал перочинным ножом палочку.

– Мне чуток странным кажется, как мы подтруниваем над Чудилой. Думаешь иной раз: что, если мы в глубине души его побаиваемся? Я вот о чем: мы не позволяем себе поверить, что он и вправду мертв. Не наберемся духу, чтобы поверить. Нам этого не переварить. Оттого-то мы и шутим шутки. Пусть лежит, где лежит. Никого ведь не трогает. Лежит и только. Но я заметил, старик Хадсон ни разу по-настоящему не выслушал его своим стетоскопом. Пари держу, боится того, что услышит.

– Боится того, что услышит?

Смех. Симпсон смеялся, размахивая ножницами. Двое обросших бородой мужчин смеялись, пожалуй, чересчур громко. Вскоре смех смолк.

– Ну ты и шутник! – сказали все хором, хлопая себя по костлявым коленкам.

Мисс Уэлдон продолжала заниматься ногтями клиентов.

– Он встает!

Все, бывшие в парикмахерской, привстали со своих мест и вытянули шеи, чтобы посмотреть, как Чудила Мартин поднимается на ноги.

– Встал на одно колено, теперь на другое, а вот кто-то пришел ему помочь.

– Это мисс Уэлдон. Мчалась, поди, сломя голову.

– Сколько там на часах?

– Четверть пятого! Ты проиграл, Симп! Плати!

Расчеты были улажены.

– У этой мисс Уэлдон у самой не все дома. Это ж надо, таскаться за таким вот Чудилой.

Симпсон щелкнул ножницами.

– Она сирота, выросла тихоней. Ей нравятся молчаливые мужчины. А Чудила, тот вообще не открывает рта. Не в пример нам, грубым чурбанам, а, парни? У нас рот не закрывается. Мисс Уэлдон не нравится наша трескотня.

– Ну вот, пошли. Оба два. Мисс Уэлдон и Чудила Мартин.

– Сними-ка мне побольше за ушами, ладно, Симп?

По той же улице двигался вприпрыжку, стукая красным резиновым мячом, малыш Рэдни Беллоуз; над голубыми глазами колыхалась желтая челка, между губ виднелся кончик языка. На мяч он особенно не глядел, и тот отскочил к ногам Чудилы Мартина, успевшего взгромоздиться обратно на бочонок со смолой. Мисс Уэлдон как раз покупала продукты к ужину в соседнем бакалейном магазине, складывая в корзинку жестянки с супом и овощами.

– Можно мне забрать свой мяч? – спросил малыш Рэдни Беллоуз, обращаясь к Чудиле Мартину снизу вверх (разница составляла шесть футов два дюйма). Никто другой его слышать не мог.

– Можно тебе забрать твой мяч? – повторил Чудила Мартин с запинкой. Казалось, он ворочает в голове этот вопрос. Его спокойные серые глаза обкатывали Рэдни, как шарик из мягкой глины. – Да, можно; забирай свой мяч.

Рэдни медленно нагнулся, схватил ярко-красный резиновый мяч и медленно выпрямился. В его глазах играл таинственный огонек.

– А я что-то знаю.

Чудила Мартин опустил взгляд.

– Ты что-то знаешь?

Рэдни подался вперед:

– Вы мертвый.

Чудила Мартин сидел неподвижно.

– Вы взаправду мертвый. – Малыш Рэдни Беллоуз говорил шепотом. – Я один взаправду это знаю. Я вам верю, мистер Чудила. Я и сам как-то попробовал. Умереть то есть. Это тебе не раз плюнуть. Потрудиться нужно. Я час пролежал на полу. Но тут зачесался живот, я его почесал, кровь побежала в голову, голова закружилась. Потом… я перестал. Почему? – Рэдни опустил взгляд на свои ботинки. – Потому что мне понадобилось в ванную.

Бледные щеки на длинном костлявом лице Чудилы Мартина оформились в медленную, понимающую улыбку.

– Да, это тебе не раз плюнуть. Потрудиться нужно.

– Я иногда о вас думаю, – сказал Рэдни. – Видел, как вы гуляете мимо моего дома. По ночам. Бывает, в два часа ночи. Я просыпаюсь. Знаю, вы ходите под окнами. Понимаю, что должен выглянуть, выглядываю, а вы там, бродите и бродите. Не куда-нибудь, а просто так.

– Некуда идти. – Неуклюжие мозолистые руки Чудилы лежали у него на коленях. – Я пытаюсь придумать… куда бы это… пойти… – Он притормозил, как лошадь, когда натянут удила. – Но думать трудно. Я пытаюсь и… пытаюсь. Иногда почти пойму, что делать, куда идти. Потом забываю. Однажды мне пришло в голову: пойду-ка я к доктору, пусть напишет, что я мертвый, но как-то… – Он говорил медленно, тихим, хриплым голосом. – Как-то ноги не доходят.

Рэдни посмотрел прямо Чудиле в лицо:

– Если хотите, я схожу с вами.

Чудила Мартин бросил рассеянный взгляд на заходившее солнце.