Темный Лорд

– И что? – напрягся Кро.

– Разум оказался сильнее похоти и ребячества. Воины догадались, что их истребят поодиночке. Ведь один потомок дракона, увы, всегда оказывается слабее воина Хартии. Схватки один на один свободным куда выгоднее, чем нам, ведь в таких поединках они не погибают. А когда случается битва, когда десятки наших людей кидаются на каждого слугу Хартии, очень многие свободные лишаются жизни. Пусть вдвое, пусть втрое меньше, чем с нашей стороны, но воины Хартии боятся умирать…

Старик сложил ладони перед лицом, пошевелил губами, словно молясь, чему-то поклонился, и только потом продолжил:

– Когда Совет Свободных понял, что мы не поддадимся и не разделимся на маленькие шайки, хранители Хартии построили вокруг нас магическую стену. Заговорили горы, побережье, дальние отроги и ущелья на неодолимость. Хранители сильны, они владеют могучей магией. Нам с ней не справиться. Теперь никто из нас не способен покинуть нашей страны, равно как никто из чужаков не может попасть к нам. Осталось лишь несколько тайных лазов, секретных проходов вроде камня перемещений возле старого завала. Малым числом, по одному через них пробраться можно, но дорогой в большой мир это не назвать. Наших товаров там не провезти, смертным не проехать, большим группам людей не переместиться, внешний мир не познать, себя ему не открыть. Лаз – он и есть лаз.

– Но как к вам попал меч? – положил руку на рукоять клинка Битали.

– Это случилось уже потом, после Большой войны, – ответил старик. – В один из дней к нам в долину Драконов пришел юный Эриджун. Он знал о нашей ярости и нежелании подчиниться Совету Свободных. Он вошел в святилище памяти, которое мы возвели в честь павших учителей, поднялся в эту самую комнату и положил меч перед священным покрывалом с изображением двух драконов. Он сказал, что обречен и не может сражаться, но желает спасти от хранителей Хартии хотя бы меч отца. Просил уберечь его, сохранить. С тех пор вот уже больше шести веков мы исполняем его просьбу, и древнее святилище из храма Драконов превратилось в храм Эриджуна. В храм Меча. Стыдно признать, но наших сил не всегда хватало, чтобы не допустить сюда чужаков и грабителей. Однако, как оказалось, меч Темного Лорда способен постоять за себя сам. Желающие завладеть им закончились очень быстро.

– Вы сражались за Темного Лорда из мести, Тингион? Чтобы отплатить за смерть своих огнедышащих учителей?

– Нет, повелитель. Великий Эриджун провозгласил правило чести и справедливости. Он желал построить мир, в котором все были бы равны, в котором сильный боялся бы обидеть слабого. Мы тоже желаем жить в таком мире. Стремление отомстить лишь придавало нам силы в битвах. Нам легче умереть, чем покориться свободному. Каждый стремился убить хоть одного, прежде чем ощутить холодный клинок в своем животе. Умереть, но убить.

– Суровое желание… – вздохнул Битали.

– Я могу помочь чем-то еще, повелитель?

– Да, мудрый Тингион, – кивнул юный маг. – У меня есть еще очень много вопросов. Но у меня был очень долгий и тяжелый день, я больше суток на ногах. Ты не обидишься, если я закрою глаза и несколько часов помолчу?

– Это твой храм, повелитель. Здесь ты волен делать все, что пожелаешь.

– Благодарю тебя, Тингион.

Юный чародей поднялся, взмахнул палочкой, превращая свое кресло в кровать, вздыбил в изголовье шерсть ковра, приподнял края постели, расстегнул пояс и во весь рост растянулся на мягком и теплом ложе… А когда проснулся – в комнате было тесно от десятков монахов в одинаковых красно-желтых халатах, на коленях терпеливо дожидающихся его пробуждения.

– Может быть, вы все же просто сядете? – пробормотал Кро, приоткрыв глаза.

– Темный Лорд проснулся… Проснулся… Проснулся… – побежал шепоток по рядам колдунов.

– Тингион! – позвал, усаживаясь, Битали. – Я ведь ясно сказал о своем отношении к преклонению!

– Возвращение Темного Лорда предвещает освобождение нашего народа от многовекового заключения! – почтительно ответил старик. – Вскорости построенная хранителями магическая стена рухнет, и мы вернемся в дивный большой мир! Радость наша велика безмерно, и эмоции переполняют служителей обители…

Наголо бритый мальчик поднес золотой таз, полный пахучей воды с розовыми лепестками, склонился, пытаясь поднять его над головой.

Битали, понимая смысл ритуала, зачерпнул воду, омыл свое лицо, руки, потом снял полотенце с плеча подростка, вытерся и предупредил:

– Продолжения не надо! Я человек и имею нормальные человеческие потребности, с которыми предпочитаю разбираться наедине. И завтракать хочу не на сцене на всеобщем обозрении, а скромно, наедине.

– Наедине с кем?

– Наедине с семью самыми знающими мудрецами вашей обители, которые смогут ответить на мои вопросы!

Ультиматум юного мага разочаровал монахов, поедающих глазами ожившего бога, однако они подчинились, и к завтраку в золотую комнату явились только семеро старцев – одинаково бритых, круглолицых, в неотличимых халатах… Такая уж, видимо, в этом монастыре блюлась униформа. Такими же бритыми и красно-желтыми были и трое мальчишек, прислуживающих ему за столом.