Темный лорд. Заклятье волка

Все произошло так стремительно, что рассудок спасовал перед животным инстинктом. Но у Луиса зрела еще одна, ку­да более мрачная мысль. Если бы он захватил Исайю в плен, оставил бы он его в живых? Не приказал бы варягам перере­зать ему горло? Неужели позволил бы Исайе вернуться во дворец и отомстить ему самым ужасным образом? Луис за­дрожал, хотя сидел у самого огня. Он пришел к выводу, что сделал по запальчивости ровно то, что подсказал бы ему холодный рассудок, если у него было время подумать.

Чем дольше он размышлял, тем сильнее тревожился. Исайя был начальником почтовой службы. Он говорил с кем-то под черным дождем, причем называл собеседника госпо­дином. И у этого собеседника был характерный высокий го­лос. Одно предположение наводило на Луиса ужас. Он не стал бы утверждать наверняка, что на холме был начальник священных покоев, но и с уверенностью отрицать это он бы тоже не стал.

Возможно ли, что тот, кто нанял его, и сам чародей? При­нять эту мысль оказалось до чрезвычайности трудно. Одна­ко Стилиана открыто обвиняла брата. И что это за человек-волк такой, которого они упоминали? Кто он такой?

Луис помолился, прося о прощении, пообещал Господу, что щедро пожертвует на Его церковь, после чего забылся тревожным сном.

И только когда он входил в городские ворота, в голове до­статочно прояснилось, чтобы он вспомнил: стражники за­писывают время всех его уходов. Совершенно ясно, что им с Беатрис необходимо бежать из Константинополя, и как можно быстрее.

Глава двадцать шестая Найденный волк

Луис проснулся в своей комнате от стука в дверь. Беатрис удалилась на женскую половину, и слуга открыл. За дверью стояли шесть солдат. Только он подумал о бегстве, как кто- то сделал побег невозможным.

— По приказу начальника священных покоев, — произ­нес офицер, приземистый, заросший бородой человек, ко­торый весь казался каким-то маслянистым, — я выделяю тебе охрану.

— Мне не нужна охрана.

— Стражники будут выходить вместе с тобой из дворца и дежурить под твоими дверьми, когда ты дома. Сыскное ве­домство предполагает, что существует угроза твоей жизни. Необходимо проявлять осторожность.

— Я сам могу о себе позаботиться, кроме того, я занят весьма щекотливым делом. Я не могу допустить, чтобы за мной топали солдаты. Как, по-твоему, я заставлю людей от­вечать на мои вопросы?

— Стражники заступают на пост прямо сейчас, — сооб­щил офицер. Он ловко развернулся кругом и солдаты вышли за ним. Что ж, хорошо, что они хотя бы не остались стоять у него за спиной.

Беатрис вышла из своей комнаты.

Заговорила негромко:

— Мы пленники?

— Возможно. Пока не знаю.

Луис ничего не рассказывал Беатрис о том, что случилось за городом, сказал только, что продвигается к цели и что она должна быть готова, если им вдруг придется покинуть Кон­стантинополь.

— Я не дурочка, Луис. Ты говоришь, что нам придется уехать, и вдруг является вооруженная охрана. Почему?

— Все как я и говорил. Кажется, чем ближе к разгадке, тем опаснее я становлюсь.

Она взяла его за руку и зашептала:

— Тогда считай, что за нами следят неотступно. Нельзя до­верять нашему слуге, нельзя доверять гонцам и солдатам. Все, что ты хочешь сказать, ты должен говорить так, словно на­чальник священных покоев находится у нас в комнате.

Она уже подумала за него. Ему не нужно ничего объяснять.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он. — Я ведь даже не поинтересовался.

— Со мной все хорошо.

Он привлек ее к себе, обнял и сказал:

— Я найду способ справиться со всем, что на нас навали­лось. Мы преодолеем все трудности, обещаю.

Прежняя жизнь Луиса окончательно канула в прошлое. Теперь он не может надеяться на Бога. Он блудодей. Он убий­ца. Если он хочет спасти свою душу, то должен действовать, как солдат Господа — даже стать мучеником, — отстаивая правду. Если бы он был сам по себе, он запросто сделал бы это, погиб бы смертью героя. Но стоило подумать о Беатрис и нерожденном ребенке, об их зависимости от него, и всякая решимость немедленно покидала Луиса.

У него нет выбора, он должен добиться успеха здесь, в Кон­стантинополе, в отпущенный ему срок, неважно, при каких условиях. Философия для него сейчас непозволительная ро­скошь. Отныне и впредь Луис должен стать человеком дей­ствия, выжить любой ценой. Как ни иронично, но это снова толкает его на поиски истины. Если он обнаружит колдунов в самом сердце дворца, то работа будет выполнена. Стилиана предложила свою поддержку. Она может ему пригодиться.

Луис не сомневался, что его причастность к смерти началь­ника почтовой службы доказать невозможно. Он объяснил викингам, что убил солдата из элитного подразделения, велел как можно быстрее продать его одежду и отрицать всякую причастность к его гибели. Из политических соображений, сказал он, ромеи потребуют, чтобы им выдали возможных убийц, а потом повесят их.