Темный лорд. Заклятье волка

Луис с северянами понемногу приближались. Голос одного из собеседников был высоким, как у евнуха. Неужели начальник священных покоев? Луис сказал себе, что это просто смешно. Начальник священных покоев шатается по грязи вместе с язычниками? Не может быть. Второй голос показался ему как будто знакомым. Но кто это? Он споткнулся о камень.

– Кто здесь?

Тишина.

– Нам пора уходить.

Факелы двинулись с места, однако варяги уже решили, что пора переходить в наступление. Они побежали. Послышались крики, какая-то возня.

– Эй! А ну-ка отпусти меня!

– Беги!

Один факел упал, кто-то закричал от боли, но второй факел запрыгал над камнями, удаляясь и скрываясь внизу. Луис осторожно крался вперед. Перед ним что-то заметалось, едва различимое – просто тень в свете факела, не больше. Затем появился человек, который прыгал с камня на камень. Он прыгнул прямо на Луиса, сбил его на землю.

– Какого…

Мужчина держал Луиса за тунику. На нем был капюшон, как у жителя пустыни, но Луис прекрасно видел, кто перед ним.

– Исайя!

Глава сыскного ведомства ничего не сказал, только выхватил нож.

Луис не знал, случилось ли это в миг до или же в миг после, но он вспомнил, как глава шпионов угрожал Беатрис, вспомнил о непосильной задаче, возложенной на него, о том, что может случиться, если он не выполнит задания, о том, какой опасности подвергает свою бессмертную душу, о том, сколько переживаний выпало на его долю еще до того, как он прибыл в Константинополь, отказавшись от монашеской жизни, чтобы жить в бедности с любимой, с дочерью руанского герцога.

Ему показалось, вся жизнь промелькнула перед глазами среди этих валунов. Все, что он когда-либо делал, разделилось на до и после того, как он выхватил из-за пояса нож и всадил Исайе в шею. Он сделал это бездумно, но, когда сделал, мысль обрушилась на Луиса, словно волна на мыс.

Начальник шпионов потерял равновесие и завалился в щель между камнями, кровь толчками вырывалась из зияющей раны. Он пытался заговорить, но получался только сип, он дважды содрогнулся на острых камнях и затих.

Кто-то подошел к Луису – подкрался по-кошачьи, хотя и нес факел. Один из варягов.

– Остальные разошлись. От этого тебе есть какая-то польза?

Луис не мог вдохнуть, до сих пор потрясенный только что пережитым. Что же он наделал? Он убил человека. Он теперь убийца.

Варяг подошел к мертвому телу.

– Покойник, – сказал он и тут же принялся обшаривать тело, снимая с него солдатскую стеганую куртку и сапоги.

Луис перекрестился и попытался собраться с мыслями.

– Что дальше, хозяин?

– Где остальные?

Варяг пару раз отрывисто свистнул и помахал факелом. За валунами что-то зашуршало, и появились остальные.

– Они все разошлись. А бегать в такой темноте нельзя, ноги переломаешь.

Вандрад поглядел на мертвеца.

– Богатый?

– Денег прилично, – отозвался первый варяг.

– Сможете спрятать тело? – спросил Луис.

– Да мы запросто спрячем его под камнями.

– Прекрасно. Тогда приступайте, да пойдем отсюда.

Исайя был невысок ростом, хотя и коренастый, и затолкнуть его в расщелину между валунами не составило труда.

Луис заставил себя рассуждать логически. «Если у варягов увидят одежду Исайи, заподозрят ли их в убийстве?» Маловероятно. Исайя был одет как простой солдат, а в Абидосе северяне раздели сотни таких.

– Уходим, – скомандовал Луис. – Кто знает, кто за ним придет, если мы замешкаемся.

Они сошли вниз с холма, двигаясь на свет огней варяжского лагеря. Луис решил остаться в лагере до рассвета, он войдет в город, когда откроют ворота. Сердце тяжело колотилось, голова болела. Убийство. Слово отдавалось в голове, словно раскаты гонга. Грех влечет за собой грех, говаривал его аббат. Сначала любодеяние, теперь убийство. Луис смотрел в костер викингов, пытаясь хоть как-то упорядочить мысли. Он же действовал из самозащиты, причем, похоже, он убил язычника. Только как Исайя оказался на холме? Он ведь такая важная персона, такая известная. Он управляет целой сетью шпионов, зачем же самому-то стараться?

Все произошло так стремительно, что рассудок спасовал перед животным инстинктом. Но у Луиса зрела еще одна, куда более мрачная мысль. Если бы он захватил Исайю в плен, оставил бы он его в живых? Не приказал бы варягам перерезать ему горло? Неужели позволил бы Исайе вернуться во дворец и отомстить ему самым ужасным образом? Луис задрожал, хотя сидел у самого огня. Он пришел к выводу, что сделал по запальчивости ровно то, что подсказал бы ему холодный рассудок, если у него было время подумать.

Чем дольше он размышлял, тем сильнее тревожился. Исайя был начальником почтовой службы. Он говорил с кем-то под черным дождем, причем называл собеседника господином. И у этого собеседника был характерный высокий голос. Одно предположение наводило на Луиса ужас. Он не стал бы утверждать наверняка, что на холме был начальник священных покоев, но и с уверенностью отрицать это он бы тоже не стал.