Темный Мир

Схаш Уури выбрал приглянувшееся ему дерево и начал подъем: детские навыки вспомнились удивительно быстро, но все равно, несмотря на сноровку и природную выносливость, шаману показалось, что он целый день лез вверх. На самой вершине дерева осмотрелся - высота захватывала и восхищала, но открывающийся вид не понравился. Место, где воин стал шаманом, не проглядывалось, пришлось присесть и передохнуть, а то мышцы предательски ослабли и тряслись. Быстро зафиксировав себя веревкой, Схаш Уури провалился в сон, словно упал в темную яму. Поспал, как воин на передовой, несколько минут. Затерянный в бесконечности листвы и переплетении ветвей, дернулся и проснулся. Протер глаза и развязал узлы страховки, при этом довольно ухмыляясь, подумав: «О, как же хорошо, никто не приказывает, никто не издевается, и я хозяин своего времени».

Перекусив немного вяленым мясом, щедро сдобренным пряными цветками секхои, он бодро двинулся вперед, балансируя на ветках, переходя от дерева к дереву, все дальше и дальше, пока перед ним не раскинулся вид на скалу пришельцев и войско хозяина запада, со всех сторон окружившее ее. Уури поднялся на три яруса выше и решил - вот оно, самое лучшее место, вид отличный и много мелкой растительности, создающей уютное ощущение защищенности. Здесь он решил устроить полное гнездо охотника верхнего леса, ведь здесь придется скрываться минимум три восхода Черного Главаря.

Уури трудился с толикой грусти, каждый узел, каждая стяжка напоминала ему отца, и вместе с тем он был рад, его лапы все помнили, значит, навыки племени не погибли. Временами он поглядывал на скалу - судя по всему, до столкновения оставалось совсем немного. Схаша едва не скрутило от непонятного чувства, он видел, как готовилась к последнему своему бою эта одинокая четверка, в их позах совершенно не чувствовалось страха, и это завораживало. Вдруг шаман поймал себя на мысли, что больше всего на свете хотел бы оказаться рядом с этими нереально смелыми существами. Завязывая последний узел, Уури сначала не понял, что произошло, - ему показалось, что мир треснул, и он, лес, небо - все разлетелось на кусочки. Сильная боль от удара о на совесть связанную сеть слегка привела в чувство, а намертво вцепившись в веревки, он справился и с временной потерей ориентации. Гиганта пригнуло, будто травинку. В голове тревожно билось: «Это все, столько раз предсказанный конец мира наступил». Но болтанка вдруг прекратилась, и Уури по-детски засмеялся, он оказался в сказочном месте, в плотном облаке светящихся лепестков секхои, по поветриям северных гурдов это великое счастье, на него обратили внимание и прямо сейчас смотрели великие предки.

Когда завесу из лепестков угнал строптивый ветер, шаман увидел невозможное - храбрецы были еще живы, а спасший его из рабства великий шаман устроил неслыханное: он вызвал на поверхность жаркую кровь земли, уничтожив при этом тысячи и тысячи. Уури даже не помнил, когда из его глаз капали слезы, он быстро достал самое дорогое, что у него было, - пирамидку благовоний увещевания предков, вещь еще из той жизни, когда его селение жило. Охотник быстро зажег ее прямо на ладони и протянул в сторону битвы, исступленно шепча:

- Смотрите, предки, как умирают наши враги, смотрите, великие.

Дымящаяся пирамидка жгла ладонь, но Уури д не обращал на это внимания. Он видел все: как великий шаман превратился в легендарного повелителя неба, и как он был страшен в битве, как на его призыв из облаков падали другие повелители неба, легко обратившие непобедимую армию в бегство, разрубив хозяина запада как букашку. Лапа шамана пылала от боли, а он плакал и смеялся, твердя как полоумный:

- Смотрите, предки, смотрите.

Пирамидка потухла, благовония развеялись, Уури подул на лапу, понимая, что этот знак останется с ним навсегда, и посмотрел на звездное небо. Ожог на ладони был очень похож на эти небесные цветы. Охотник понял, что это знак свыше.

- Я буду служить повелителю неба, я умру за него, - твердо решил схаш Уури.

«С чем же я приду к господину? Я не могу просто так, с пустыми лапами явиться к великому».

- Давай, давай же, думай, тупая башка, - твердил он, как больной в горячке, при этом северный гурд, спрятавшийся на дереве, отвешивал себе увесистые оплеухи. Он верил, что бывший Схаш Уури, правая рука Великого Шамана, точно знал, как должен повести себя сраженный хозяин запада после такого унизительного поражения. Он-то точно должен ведать, что эта тварь сделает после возрождения. Уури безжалостно дубасил себя. Пока в какой-то момент добровольного самоистязания вдруг отчетливо не понял, что нужно делать... От осознания победы радость захлестнула его с головой, и он едва не заорал во все горло, вовремя обхватив пасть двумя лапами. Ему пришлось даже укусить себя, чтобы как-то сбить это упоительное состояние. Подобного всплеска эмоций он за собой не помнил.

«Меняюсь», - подумал охотник-шаман, вышедший за добычей, быстро спускающийся с гостеприимного секхоя.