Темный огонь

«Лучше об этом не думать, — оборвал я себя. — Ни к чему впустую растравлять себе душу. Пусть я горбат, но леди Онор удостоила меня своим расположением. И я, конечно, не упущу возможности сблизиться с ней».

Недавно, на складе, сердце едва не выскочило у меня из груди при одном лишь подозрении, что леди Онор может быть замешана в заговоре. Собственный страх помог мне осознать, сколь глубоким чувством я проникся к этой женщине.

Подойдя к окну, я увидел, что дождь стихает. Окно запотело, и я, прижавшись лбом к холодному стеклу, на мгновение закрыл глаза. Дверь открылась, и в комнату вошел Гай в запятнанном кровью фартуке.

— Дело сделано, — с улыбкой сообщил он. — Теперь Бараку нужно часок отдохнуть. Должен сказать, он на редкость крепкий молодой человек. И очень выносливый.

— Да, он крепок, как гвоздь, — улыбнулся я. — Мы победили, Гай. Греческого огня больше не осталось. Он выгорел до последней капли.

— Слава богу, — произнес Гай, опускаясь на табуретку.

— Вы уничтожили то, что было в сосуде? — спросил я.

— Вылил в Темзу.

Я рассказал ему о событиях, произошедших на складе.

— Теперь нам осталось лишь поставить в известность Кромвеля, — завершил я свой рассказ.

— Да, Мэтью, вы и в самом деле вышли победителем из этой сложной игры, — заметил Гай. — Вам удалось совместить невозможное: с честью выполнить возложенное на вас поручение и уничтожить греческий огонь.

— Да, хотя последнее вышло совершенно случайно. Если бы Марчмаунт не набросился на Барака…

— Возможно, то была рука Господа, услышавшего ваши и мои молитвы, — с улыбкой заметил Гай.

— Да, и эта рука сурово покарала Марчмаунта. Я пристально взглянул на старого аптекаря.

— Признаюсь вам, Гай, все эти дни я не прибегал к молитве. Душа моя пребывает в смятении. Эти люди, Норфолк и Марчмаунт, совершили множество злодеяний. На их совести несколько жизней. И все это они делали во имя возвращения Англии под власть Папы. Вы сознаете это?

— А разве Кромвель не запятнал себя бесчисленными злодействами?

Вместо ответа я сокрушенно покачал головой.

— Когда-то я тешил себя надеждой, что этот несовершенный мир возможно преобразовать. Потом я разочаровался в своих наивных мечтаниях. Увы, я более не считаю, что служу добру. Но я по-прежнему верю, что те, кто противостоит Кромвелю и реформам, несут с собой еще большее зло. И все же… — Я осекся.

— Продолжайте, — подал голос Гай.

— Я часто задаюсь вопросом: почему вера в Господа приносит на землю так много зла. Почему она делает непримиримыми врагами братьев во Христе, реформаторов и папистов? — Все дело тут в человеческой природе, Мэтью, — негромко произнес Гай. — Люди слишком злы и жестоки к себе подобным. И зачастую разногласия в религиозных вопросах становятся для них удобным предлогом для бойни. К истинной любви к Господу подобная вера не имеет отношения. Убивая во имя Господне, люди отказываются от Господа.

— И при этом они неколебимо уверены в собственной правоте. Ищут в Библии оправдания своим жестоким деяниям и истово молятся об их успехе.

— К сожалению, так оно и есть.

Из дальней комнаты раздался голос Барака. Он просил пить. Гай поднялся.

— Пойду к вашему другу. Боюсь, он вряд ли сможет пролежать спокойно хотя бы час. — Гай улыбнулся. — Этот молодой человек отравлен безверием. Но он честен в своих земных делах, а это не так мало.

Через час мы покинули аптеку Гая, так и не получив вестей от Кромвеля. Вернувшись домой, мы не обнаружили там ни письма, ни посыльного. Я послал Саймона за лошадьми, которых мы оставили во дворе харчевни неподалеку от собора Святого Павла. Мы с Бараком пообедали и, устроившись в гостиной, принялись наблюдать за тем, как пасмурный день медленно клонится к вечеру.

— Я бы лег, — через некоторое время заметил Барак.

— Я тоже не прочь отдохнуть, — сказал я. — Хотел бы я знать, почему Кромвель до сих пор не связался с нами?

— Возможно, граф выжидает, когда подвернется случай побеседовать с королем, — предположил Барак. — Ясно, что прежде всего он хочет узнать, как отнесется к этой истории король. А потом, если мы понадобимся, граф за нами пошлет. Так или иначе, завтра мы обо всем узнаем.

Я с усилием поднялся с кресла.

— Барак, как вы себя чувствуете? Сможете вы завтра пойти со мной к Уэнтвортам? У нас остался всего один день.

— Конечно смогу, — заверил Барак. — Не такой я слабак, чтобы валяться в постели, получив всего один удар мечом. К тому же вряд ли в доме, где живут старый жирный купец, несколько женщин и надутый индюк дворецкий, нас ожидает горячая потасовка. Так что завтра обязательно их навестим. Ведь именно из-за дела Элизабет вы втянулись во всю эту неразбериху, связанную с греческим огнем, не правда ли?

— Так, — кивнул я головой, — и надеюсь, завтра мы положим конец обеим историям. Прежде чем Элизабет предстанет перед судьей Форбайзером.