Темный охотник #6

И в этот самый момент раздался звон битого стекла.

Это первые из бунтовщиков ворвались в зал и сходу опрокинули пирамиду из бокалов с шампанским.

Ну что ж… понеслась, что ли?

Астральным зрением я сразу же выцепил пятерых одарённых — тех немногих, от кого могут быть проблемы. Выцепил, но пока что ничего не делал. Надо бы дать ситуации немножечко развиться. Разыграться, так сказать…

Девичьи визги вперемежку с быдловатыми окриками, возня, неразбериха, а местами и драка. Кто-то из молодчиков с порога начал лапать приглашённых на праздник аристократочек, — думаю, в методичке Анонима такого не было, — а кто-то сразу бить одухотворённые рожи наследников родов.

К нам тоже подбежал один мордоворот. Из нас троих, — меня, Володи и Дуткевича, — своей жертвой он выбрал, конечно же, Дуткевича. Морда у того действительно просит кирпича, да и ещё этот его воинственный фальцет:

— Знай своё место, чернь! — выкрикнул Дуткевич, что, по его задумке должно было остановить нападавшего.

Не остановило…

Парень каким-то непонятным мне образом сумел прокричать твёрдый знак, занёс на графа кулачище и… я перехватил его буквально в считанных сантиметрах от лица Дуткевича. Форменно схватил за кулак.

— Не надо, Чернов! — открыв глаза после испуга, пролепетал граф. — Я сам разберусь с этим низкородным!

— Ах, простите-простите, — я отпустил кулак парня. — Продолжайте, пожалуйста.

Детина пожал плечами и ещё раз ударил графа. На сей раз беспрепятственно, и прямо в щачло. И ещё раз. И ещё. Зажав нос, Дуткевич поскуливая отступил куда-то в толпу.

— Артём, у тебя есть какой-то план⁉ — взволнованно спросила Аня.

— У меня есть какой-то план! — уверенно кивнул я. — И я буду ему следовать! Нага! Ариэль! Если что, портируйте Их Высочеств в безопасное место!

— Есть! — в один голос ответили инферны.

— Аня, а ты снимай всё происходящее! — скомандовал я. — Только не прямой трансляцией! Там потом кое-что надо будет монтажом подшаманить! И ракурсы постарайся подобрать правильные! Надо, чтобы было понятно, что нападающие — обычное быдло, а не героические борцы за правду!

— Поняла! — кивнула принцесса, доставая телефон.

— Володя! — окликнул я принца.

— Да? — отозвался он, готовясь к действию.

— Постарайся никого не убить! — предупредил я.

— Хы, — смущённо хмыкнул принц и махнул рукой, мол, ну хватит, хватит.

— Ну а я пойду чуток повеселюсь! — объявил я, потирая руки.

«Диль!» — мысленно позвал я белку.

«Да, Артём?» — отозвалась она.

«Заманали эти вопли, будто певцам яйца прищемили! Поставь музон повеселее и сделай погромче! Там за барной стойкой где-то должен быть компьютер!» — попросил я.

«Разберусь!» — уверенно ответила Диля.

* * *

Князю Еловицкому не нравился музыкальный вкус его дочери. Но что поделать? Проходят времена, сменяются поколения. Мода не стоит на месте, и в почёте уже совсем другие исполнители. Другая молодёжь поёт другие песни. Так устроен мир.

Однако, — с радостью подумал князь. — Есть всё-таки в этом мире что-то незыблемое!

И по-доброму улыбнулся, когда из правого крыла зазвучали такие родные и такие милые сердцу аккорды. Ту-ту-ту-тууу-ру! — взревели духовые, и тут он понял, что такой момент нужно обязательно прожить сполна.

— Господа! Поднимем бокалы за мою дочь! — поспешил он тостовать до начала первых строчек песни. — За Настеньку!

— Да-а-а! — ответило ему весёлое многоголосье поддатых аристократов. — За Анастасию Егоровну!

Крики, аплодисменты, и почти тут же:

— Стрелки крутятся всё быстрей! — донеслось из «молодёжного» зала. — Стали звёзды на год взрослей!

На улице в этот момент маги из оцепления графа Фирсова, сгрудившись у разбитого окна и наблюдая за разворачивающейся внутри дракой, начали переглядываться. Переглядываться, улыбаться, да ещё и притопывать ножкой.

— Лист сорвался с календаря! Но не стоит грустить зря-я-а-аа…

— … а-аа-а-а-а! — орал Дуткевич, пробивая головой ограждение барной стойки.

А парнишка-бунтовщик всё никак не мог оторваться от него и охаживал графа по рёбрам.

— И не зря в день рождения-я-я!

Стайка визжащих аристократочек забаррикадировалась в туалете и изо всех сил удерживала дверь, в то время как два молодчика пытались высадить её с ноги.

— Собираются все друзья!

Ещё одна группка бунтовщиков, — те что послабже и потрусливей, — вовсю громила бар. Видимо, ассортимент не понравился. Стулья летели прямо в стеллажи с алкоголем, и элитное пойло рекой разливалось по полу.

— И чем больше друзей вокруг!

Дочь графа Еловицкого стояла в неуверенном оцеплении из приглашённых на праздник молодых людей, глядела на всю эту вакханалию, плакала и шептала: «За что? За что? За что?»

— Тем счастливей сердца стук!

А в центре зала тем временем завязалась настоящая потасовка. Вдохновившись примером молодого барона Чернова, парни вспомнили, что они аристократы, и вроде как обязаны защищать честь свою и окружающих дам.

— С днём рож-де-ни-я!

Стенка нашла на стенку.

— Удачи, радости, ве-зе-ни-я!

Полетели зубы и будто праздничные шарики начали надуваться гематомы.

— Любви, желаний исполне-ни-я!

— Гаси его, суку!

— И миллион ночей и дне-е-е-е-ей!

* * *

Раззудись плечо, как говорится.