Темный оттенок магии

– Не поспешишь – людей насмешишь, – задумчиво сказал Холланд, пока Келл безуспешно сражался с коваными гвоздями. Он пытался выдернуть их силой воли, но Холланд хотел, чтобы они остались на месте, и его воля оказалась сильнее.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Келл, скрипя зубами.

Холланд вздохнул.

– Я думал, это и так ясно, – сказал он, шагнув к камню. – Навожу порядок.

Как только Холланд отвлекся на талисман, Келл постарался сосредоточиться на гвоздях. Они задрожали и вылезли на пару сантиметров. Келл стиснул зубы, едва шевельнулся гвоздь, торчащий у него в руке.

– Не делай этого, – предупредил Келл.

Но Холланд проигнорировал его. Он взял талисман и выпрямился, взвешивая его на ладони. Теперь вся его воля и внимание были сконцентрированы на камне, так что Келл смог сосредоточиться, и гвозди задрожали и выскочили. Выдернутые из двери, куртки и ладони, они с грохотом посыпались на землю как раз в тот момент, когда Холланд подставил камень под свет фонаря.

– Брось его, – приказал Келл, зажимая раненую руку.

Холланд не бросил.

Вместо этого он вскинул голову и стал внимательно рассматривать талисман.

– Ты уже разобрался, как с ним обращаться?

Келл бросился к нему, а Холланд крепко обхватил камень тонкими пальцами. Медленный, небрежный жест, но как только его кулак сжался, черный дым повалил между пальцев и окутал Келла. Все произошло так быстро: Только что он несся вперед, а в следующее мгновение – его ноги буквально окаменели. Посмотрев вниз, Келл увидел, как темнота обвивает сапоги.

– Стой, – скомандовал Холланд, и дым обратился в сталь, а тяжелые черные цепи, которые выросли прямо из брусчатки и с лязгом защелкнулись на лодыжках Келла, приковали его к месту. Келл хотел сорвать их, но обжег руки и зашипел от боли.

– Все дело в убеждениях, – заметил Холланд, погладив камень большим пальцем. – Ты говоришь с магией на равных. Считаешь ее товарищем, подругой, но это не так. Камень – тому доказательство. Ты либо повелитель магии, либо ее раб.

– Положи его, – выдохнул Келл. – Ничего хорошего из этого не выйдет.

– Ты прав, – согласился Холланд. – Но я получил приказ.

Талисман опять задымился, и Келл приготовился отразить удар, но магия не приняла никакой формы. Она лишь кружилась вокруг них, словно Холланд решал, что с ней делать. Келл вызвал порыв ветра, надеясь ее развеять, но поток воздуха лишь раздул плащ за спиной Холланда, а темная магия осталась нетронутой.

– Странно, – нахмурился Холланд, разговаривая, скорее, с собой, а не с Келлом, – как маленький камешек может столько всего делать?

Затем его пальцы крепче сжали талисман, и дым обвился вокруг Келла, проникая ему в ноздри и рот, а затем дальше в глотку, так что он начал задыхаться.

Потом все прошло.

Келл закашлял, отдышался и осмотрел себя: он был цел и невредим.

На секунду он подумал, что магия не подействовала.

Но потом почувствовал вкус крови.

Келл поднес пальцы к губам и застыл, заметив, что вся ладонь была испачкана красным.

– Что… – начал было он, но не смог договорить. Рот наполнился медью и солью. Келл согнулся пополам и его вырвало кровью, после чего он потерял равновесие и упал на четвереньки.

– Одни говорят, что магия живет в мозгу, другие – в сердце, – спокойно сказал Холланд, – но мы-то с тобой знаем, что она – в крови.

Келл снова кашлянул, и алые брызги усеяли землю. Кровь закапала из носа и рта. Полилась из ладоней и запястий. У Келла кружилась голова, а сердце бешено колотилось. Он истекал кровью, не в силах подняться на ноги. Единственный человек, который мог разрушить чары, смотрел на него со смирением, граничившим с безразличием.

– Холланд… послушай меня, – взмолился Келл. – Ты можешь… – Он постарался сосредоточиться. – Камень… он может…

– Побереги дыхание.

Келл сглотнул кровь и с трудом выдавил из себя:

– При помощи камня… ты можешь… разрушить свою печать.

Белый Антари поднял темно-серые брови и покачал головой.

– Меня связывает вовсе не эта штука, – сказал он, постучав по серебряной фибуле на плече. Холланд встал на колено перед Келлом, стараясь не испачкаться кровью, заливавшей булыжники. – Это всего лишь железо. – Он оттянул ворот и показал метку, выжженную над сердцем. – Вот где клеймо. – Келл увидел удивительно свежую серебристую метку и, хотя не мог видеть спину Холланда, знал, что символ пронзает все его тело насквозь. «Печать души». Это заклятие выжигалось не только на теле, но и на всей жизни.

Неразрушимое заклятье.

– Оно никогда не исчезает, – сказал Холланд, – но Атос все равно иногда ставит клеймо снова. Когда ему кажется, что я колеблюсь, – он посмотрел на камень в руке, – или когда ему скучно.