Темный оттенок магии

Девушка жадно рассматривала палатки и киоски. Денег у нее не было, но зато были проворные пальцы. Проходя мимо палатки с вывеской «Эссенир», она увидела стол с высокой грудой полированных камней всех цветов – не просто красных или голубых, а цвета желтого пламени, летней травы или ночной синевы – безупречное подражание природным цветам. Купец повернулся спиной, и Лайла не смогла удержаться. Она потянулась к ближайшему амулету – красивому зеленовато-голубому камню цвета моря (таким, по крайней мере, она его себе представляла и видела на изображениях), с белыми штришками, похожими на буруны. Но только она его коснулась, как пальцы обожгло.

Она ахнула – скорее, от неожиданности, чем от боли, и отдернула опаленную руку. Но не успела она отступить, как купец схватил ее запястье.

– Керс ла? – спросил он, а когда Лайла не ответила (потому что не смогла), заговорил так быстро и громко, что все слова смешались у нее в голове.

– Отпустите меня, – потребовала она.

Купец нахмурился, услышав ее голос.

– Что ты подумай? – сказал он на гортанном английском. – Что будешь свободный, если говори выдумки?

– Понятия не имею, о чем вы говорите, – отрезала Лайла. – А теперь отпустите.

– Говори арнезийский, говори английский – нет разница. Все равно гаст. Все равно вор.

– Я не «гаст», – огрызнулась Лайла.

– Вирис гаст. Дурак вор. Пробуй украсть из заколдованная палатка.

– Я не знала, что она заколдованная, – возразила Лайла и потянулась за кинжалом на поясе.

– Пилсе, – ругнулся купец, и Лайле показалось, что ее обругали. Не успела она обидеться, как купец закричал: – Страст!

Проследив за его взглядом, Лайла увидела стражников в доспехах.

– Страст! – снова завопил купец, и один из стражников направился к ним.

«Черт», – подумала Лайла, рванулась из рук купца, но тут же попала в другие. Ей крепко сжали плечи, и девушка уже собиралась выхватить нож, но тут купец побледнел и склонился в низком поклоне, сказав:

– Мас авен.

Лайлу отпустили, и, обернувшись, она увидела Келла, который, привычно хмурясь, смотрел мимо нее на купца.

– Что все это значит? – спросил он, и Лайла даже не знала, что ее больше удивило: его внезапное появление, то, как он холодно и снисходительно говорил с купцом, или то, с каким благоговением и страхом смотрел на него купец.

Каштановые волосы Келл отбросил назад, и его черный глаз в красном утреннем свете выглядел пугающе.

– Авен варес. Я не знать, что она с вами… – залепетал купец и снова перешел на арнезийский, или как там назывался этот язык. Лайла удивилась, когда Келл заговорил на этом же языке, явно пытаясь успокоить купца. Затем она снова уловила однозначно оскорбительное «гаст» в речи торговца и бросилась на него. Келл схватил ее и притянул к себе.

– Хватит, – сердито проворчал он ей на ухо.

– Соласе, – мирно сказал Келл купцу. – Она чужестранка. Невоспитанная, но безвредная.

Лайла злобно взглянула на него.

– Анеш, мас варес, – купец низко поклонившись. – Такая безвредная, что воровать…

Опустивший голову торговец не видел, что Келл оглянулся через плечо на стражника, который, петляя между людьми, направлялся к ним.

– Я куплю все, что она пыталась взять, – торопливо сказал Келл и засунул руку в карман своей куртки, не обращая внимания на то, что он был по-прежнему на Лайле.

Купец выпрямился и замотал головой.

– Ан. Ан. Я не можешь брать деньги от вас!

Стражник приближался, и Келлу явно хотелось исчезнуть прежде, чем он до них доберется. Поэтому он достал монету и со стуком положил на стол.

– За беспокойство, – сказал он купцу, оттаскивая Лайлу от лотка. – Вас ир.

Не дожидаясь ответа, Келл стал проталкивать Лайлу сквозь толпу – прочь от палатки и надвигающегося стражника.

– Невоспитанная?! – проворчала Лайла.

– Пять минут! – воскликнул Келл. Сняв куртку с Лайлы, он набросил ее на себя и поднял воротник. – Не можешь держать руки при себе хотя бы пять минут! А камень ты еще не продала?

Лайла сердито фыркнула.

– Не могу поверить, – со злостью сказала она, когда Келл вывел ее из толчеи и, удаляясь от реки, привел на одну из самых узких улочек. – Ни «как я рад, что с тобой все в порядке, Лайла», ни «слава богу, тебя не разорвало на тысячу вороватых кусочков, Лайла».

Келл отпустил ее плечо.

– Не верится, что получилось.

– Что-то ты не выглядишь радостным, – заметила Лайла.

Келл остановился и повернулся к ней.

– Да, я не рад, – сказал он. Его голубой глаз казался встревоженным, а черный – бесстрастным. – Точнее, я рад, что ты невредима, Лайла, но двери между мирами должны быть заперты для всех, кроме Антари, и то, что камень тебя пропустил, лишь доказывает, насколько он опасен. И пока он здесь, в моем мире, мне жутко.

– Ну… – секунду подумав, сказала девушка, – тогда давай унесем его отсюда.