Темный оттенок магии

Праздничные гулянья зажали реку в тисках, рынок вырос в три раза против обычного, а берега кишели празднующими. С каждым годом торжества становились все пышнее: изначально всего пара часов веселья постепенно растянулись до круглосуточного кутежа, после которого несколько дней уходило на восстановление сил, и, только потом жизнь снова входила в нормальное русло. Но первый, самый главный день начинался утренним парадом, продолжался дневным обжорством, пьянством и весельем, а заканчивался вечерним балом.

В этом году устраивали бал-маскарад.

Большую дворцовую лестницу уже освобождали: цветы и различные украшения собирали и вносили внутрь, чтобы расположить в вестибюле. Снаружи и внутри дворца развесили яркие светящиеся шары, похожие на низкие звезды, и развернули синие ковры, так что этим вечером казалось, будто королевские владения не плывут по реке восходящим солнцем, а высоко парят полной луной в прекрасном ночном небе. По всему Лондону молодые и красивые аристократы садились в экипажи и вполголоса упражнялись в английском, направляясь во дворец в своих масках, платьях и мантиях. Добравшись туда, они будут поклоняться принцу, словно божеству, и он, как всегда, с радостью и наслаждением станет упиваться этими почестями.

На маскарад в стенах дворца можно было попасть только по приглашению, но на праздник на берегах реки мог прийти любой: он продолжался до глубокой ночи, пока, наконец, веселые гуляки не разбредались по домам.

Перси и Мортимеру скоро нужно было возвращаться к принцу, но пока что они стояли на рынке, прислонившись к стене какой-то торговой палатки, наблюдали за толпой и наслаждались жизнью. Время от времени Перси молча подталкивал Мортимера в плечо, чтобы тот зорко присматривал за толпой. Хотя официально они и не были на дежурстве, стражники – по крайней мере, Перси – настолько гордились своей работой, что не снимали королевских доспехов (да и женщины млеют от вооруженных мужчин) и следили за малейшими признаками беспорядков. Эти беспорядки возникали в основном потому, что кое-кто отмечал именины Рая с излишним рвением, и зачастую затихали сами собой. Но иногда возникали потасовки, и стражники спешили туда, если видели блеск оружия или сполох магии.

Мортимер очень приятно проводил время, но Перси начинал беспокоиться. Его напарник утверждал, мол, все дело в том, что Перси остановился на первой кружке, но тот так не думал. Воздух был пронизан энергией, и хотя Перси знал, что глухой магический гул – норма для праздника такого размаха, он все равно нервничал. Энергии не просто было больше, чем обычно: она была другой. Перси вертел в руках пустую кружку, пытаясь успокоиться.

Труппа пиротехников устраивала неподалеку фейерверк, превращая языки пламени в драконов, лошадей и птиц. Перси любовался заколдованным огнем, и в его глазах замелькали яркие пятна. А когда он проморгался, то поймал взгляд миленькой женщины с красными губами, золотистыми волосами и едва прикрытой, чувственной грудью. Он с трудом оторвал взгляд от фигурки, посмотрел женщине в глаза и нахмурился. Они не были ни голубыми, ни зелеными, ни карими.

Они были черными.

Черными, как беззвездное небо или магическая доска.

Черными, как глаз Мастера Келла.

Он прищурился, чтобы убедиться в этом, а затем окликнул Мортимера. Напарник не отозвался, и Перси обернулся и увидел, что тот следит за молодым человеком, точнее, за одетой в мужскую одежду девушкой, которая петляла в толпе, направляясь к дворцу.

Мортимер смотрел на нее слегка неодобрительно. Конечно, она выглядела странно и неуместно, но все не так странно, как женщина с черными глазами. Перси схватил Мортимера за руку.

– Керс? – рявкнул Мортимер, чуть не разлив вино. – «Чего?»

– Та женщина в голубом, – сказал Перси, снова поворачиваясь к толпе. – Ее глаза…

Он осекся: черноглазая женщина исчезла.

– Запал на нее, да?

– Не в этом дело. Клянусь, ее глаза… они были черные.

Мортимер поднял брови и прихлебнул из кружки.

– Ты все-таки слегка перебрал, – усмехнулся он, хлопнув Перси по плечу. За его спиной Перси увидел, как девушка в мужской одежде исчезла в какой-то палатке, после чего перевел взгляд на Мортимера, который нахмурился и проговорил: – И кажется, не ты один.

Перси проследил за его взглядом и заметил мужчину, повернувшегося к ним спиной и обнимавшего женщину посреди рынка. Мужчина явно распускал руки – слишком даже для праздничного дня, и женщине, похоже, это не нравилось. Она уперлась руками в грудь нахала, словно собираясь его оттолкнуть, но в ответ он лишь впился губами в ее губы. Мортимер и Перси не сговариваясь покинули свой пост и направились к парочке. И тут вдруг женщина перестала сопротивляться. Руки повисли, словно плети, голова склонилась набок, и когда мужчина ее отпустил, она покачнулась и тяжело опустилась на скамью. Тем временем нахал развернулся и не то зашагал, не то заковылял прочь сквозь толпу.