Темный рассвет (СИ)

– Разумеется, – муж перебирал мои волосы. – Нам просто нужно больше времени проводить вместе. Как ты смотришь на то, чтобы завтра снова побродить в парке?

– С удовольствием.

– Можно захватить мяч и поиграть.

Я улыбнулась.

– Надеюсь, Софи согласится.

– Не будет же она сидеть дома. Особенно в такую погоду.

Дни и впрямь стояли чудесные. Но было кое-что еще, что не давало мне покоя. Завтра воскресенье, а это значит, что мы идем к синьорам Фьоренчелли. Точнее, мы должны были идти к ним, как всегда, на обед. Но я не уверена, что готова пока видеть Лорену и спокойно сносить ее настроение, если та снова вспомнит про рожденье Софи.

– Мне бы хотелось провести этот день только с вами.

Анри внимательно на меня посмотрел.

– Из-за ссоры с Лореной?

– Из-за нее в том числе. Не уверена, что сдержусь, если она снова решит показать свой темперамент.

– Для них это в порядке вещей, Тереза. Они всегда так жили.

– Для меня нет. Я не хочу, чтобы моя дочь с детства становилась свидетельницей таких сцен.

– Не могу обещать, что это больше не повторится. Но могу обещать, что серьезно попрошу их об этом.

– Спасибо.

– А завтра мы вполне можем провести день втроем. Уговорим Селесту приготовить нам обед, а сами отправимся на прогулку.

– Жаль, что дворец откроется позже. Софи очень хотела там побывать.

Муж потянулся ко мне, и я легко поцеловала его в губы.

– Тебе не кажется, что мы становимся больше родителями, нежели чем мужем и женой?

– С чего вдруг такие подозрения, граф?

Он провел пальцами по моим губам.

– Я уже начал забывать о том, какой ты бываешь… игривой.

– Это потому, что кто-то слишком много работает.

Я проворно вскочила с его колен, уворачиваясь от очередного поцелуя.

– Ох, и доиграетесь вы когда-нибудь, графиня… – наигранно-мрачно сказал он, поднимаясь.

Вместо ответа я показала ему язык и выбежала за дверь. Настроение было просто превосходным и в точности отражало погоду, которая в считанные дни пришла в Лацию. Дождика, судя по безоблачному небу, не намечалось, поэтому решила немного прогуляться. Магия вела себя спокойно, а над плетением призрака я вдоволь поработала вчера. Поэтому и решилась пройтись. Поэтому ноги сами принесли меня в парк, готовый вот-вот одеться в молодую зелень.

Утро было уже не ранее, но свежесть еще звенела в воздухе. Капельки влаги поблескивали на земле и на спинках скамеек, под ногами на ухоженных, присыпанных гравием дорожках. Подставляя лицо подобревшему солнцу, я наслаждалась минутами покоя, и все проблемы казались далекими-далекими. Мимо с визгом носились дети: здесь ни родители, ни няни не дергали их постоянно резкими окриками. То и дело в меня кто-нибудь врезался, бормотал: «Простите, синьора», – ослеплял улыбкой и бежал дальше. Девушки беззастенчиво висли на руках у молодых людей, а те совершенно не стеснялись обнимать их за талию или что-то шептать на ухо.

Невольно вспомнился Милуотский парк, и как мы встречались с Луизой. Могла ли я тогда подумать, сколько всего повидаю в ближайшее время? Столько интересных мест, столько городов, узнаю столько обычаев! Сейчас в Лигенбурге еще только-только начинает таять снег. Если начинает, конечно: иногда холода затягивались до середины весны. Вот матушка и Лави обрадуются, когда из зимы приедут в лето!

Свернула с центральной аллеи, направляя вглубь, поближе к небольшому озеру. Прошла по широким, слегка покосившимся ступеням, мимо неработающего фонтана, когда мое внимание привлек знакомый девчоночий смех на соседней аллее. Из-за того, что деревья еще не оделись, отлично просматривались дорожки со скамейками. На одной из таких и устроились Софи и… Франческа. Дочь держала в руках букет с оранжерейными цветами – небольшой, но из кулька оберточной бумаги все равно выглядывали пламенные бутоны.

Франческа что-то говорила, а Софи заливалась смехом. Счастливым смехом, которого не было слышно уже давно.

Попятившись, я чудом не наткнулась на молодого маэлонца. Пробормотала: «Извините», – и опрометью бросилась назад, игнорируя возглас: «Синьора, вы очаровательны!»

Бежала, не разбирая дороги, только ветер шумел в ушах. Подальше от Софи и Франчески, подальше от искушения увести эту наглую девицу на грань и напугать до седых волос. Подальше от желания накричать на Софи и запереть ее в комнате на всю неделю. Лицо обжигали злые слезы: злые, отчаянные слезы. За что она со мной так? Что я такого сделала, что Софи начала мне лгать? Что я такого сделала, что с Франческой она смеется, а со мной… вот так?

В ярости шагнула на лестницу, хрустнул по ступеньке попавший под ботинок крупный камень. Нога подвернулась, я вскинула руки, стараясь удержать равновесие, но уже полетела вниз.

Падение оказалось недолгим и закончилось в крепких мужских объятиях… Раджека. Солнце привычно купалось в его темных волосах, расцвечивая пряди медью. Серо-голубые глаза весело сверкали.

– Вы-то что тут делаете?! – взвыла я, от неожиданности замерев в его руках.

– Ловлю вас, это уже становится традицией, – сообщил он. – Ваши приветствия – это нечто, Тереза.

– Ваши появления тоже, можете мне поверить. Не хотите меня отпустить?

– Нет.