Темный страж

От отчаяния Джексон попыталась поговорить с «дядей Расселом» и остальными членами команды Тайлера о том, что с ним не все в порядке. Но мужчины только рассмеялись и передали ее слова Тайлеру. Он пришел в такую ярость, что Джексон испугалась, что он убьет всю их семью. И хотя именно Джексон разговаривала с мужчинами, он всю вину возложил на Ребекку, вновь и вновь повторяя, что это она заставила Джексон оболгать его. Он так сильно избил Ребекку, что Джексон хотела отправить ее в госпиталь, но Тайлер отказался. Ребекка несколько недель провела в постели, после чего ее передвижения были ограничены только домом. Джексон прикладывала огромные усилия, создавая для Тайлера волшебный мир, делая вид, что в их доме все в порядке. Своего брата она держала как можно дальше от него и по максимуму отводила от матери его гнев. Все больше и больше времени она проводила с Тайлером на полигоне, узнавая как можно больше о самообороне, об оружии, о том, как скрываться и выслеживать. Это было единственное время, когда она знала, что ее мать и брат по-настоящему в безопасности. Остальные «морские котики» с готовностью помогали в ее обучении, и в эти моменты Тайлер казался нормальным. Ребекка все больше и больше теряла связь с реальным миром, и Джексон не решалась на побег вместе с Мэтью, поскольку знала, что покинь она мать, Тайлер попытается убить Ребекку. У маленького Мэтью и Джексон был свой собственный тайный мир, о котором они никому не решались рассказывать — они жили в постоянном страхе.

* * *

Джексон, ее пятнадцатилетний день рождения

Сидя в научном классе, она почувствовала подавляющее предчувствие опасности. Она постаралась сделать вдох, но легкие отказывались работать. Джексон выбежала из класса, сбросив со стола все книги и тетради, так что они остались лежать позади нее на полу. Учитель окликнул ее, но Джексон проигнорировала его, продолжая бежать. Ветер шумел у нее за спиной, когда она неслась по улице, срезая, где только можно.

Приблизившись к дому, Джексон резко остановилось, сердце заколотилось у нее в груди. Передняя дверь была распахнута настежь, словно приглашая войти. Тут же темнота охватила ее сознание. Она почувствовала острую потребность остановиться, вернуться назад, предчувствие настолько сильно захватило ее, что она на некоторое время замерла. Мэтью остался дома и не пошел в школу, поскольку заболел. Маленький Мэтью, так похожий на отца, от вида которого Тайлер легко впадал в убийственную ярость. Ее Мэтью.

У нее во рту все пересохло, а вкус страха был таким сильным, что она испугалась, как бы ей не стало плохо. В желудке все сжалось, а шум в голове увеличился до такой степени, что чуть не подавил охватившее ее чувство самосохранения. Джексон заставила себя передвинуть правую ногу вперед. Один шаг. Он был трудным, словно она шла по зыбучим пескам. Она должна посмотреть, что творится в доме. Должна сделать это. Тяга к этому была сильнее, чем инстинкт выживания. До нее донесся запах, незнакомый ей запах, хотя все ее инстинкты твердили ей, что это был за запах.

— Мам? — прошептала она, с надеждой, что ее мир вновь вернется на круги своя, не желая принимать правду и знание, бьющееся у нее в голове.

Она могла двигаться, только держась рукой за стену, и делать болезненные, дюйм за дюймом, шаги вперед. Она сражалась со своими собственными инстинктами, сражалась с нежеланием столкнуться с тем, что находилось в доме. Крепко закрыв рот рукой, чтобы сдержать крик, она медленно повернула голову и позволила своим глазам заглянуть в дом.

Гостиная выглядела так же, как и всегда. Знакомой. Удобной. Но этот вид не успокоил ее страха. Наоборот, она испытала ужас. Джексон заставила себя пройти дальше по коридору. На косяке двери спальни Мэтью она увидела пятно ярко-красной крови. Ее сердце заколотилось с такой силой, что она испугалась, что оно может вырваться из груди. Джексон продолжила свой путь, пока не оказалась прямо перед комнатой Мэтью. Со страстной молитвой она пальцем медленно распахнула дверь в его комнату.

Ужас того, что она увидела, должно быть, навечно отпечатался в ее памяти. Стены были покрыты брызгами крови, ковер пропитался ею. Мэтью лежал на боку на кровати, свесив голову с матраса под прямым углом. Его глазницы были пусты, его смеющиеся глаза ушли навсегда. А количество колотых ран на его теле не поддавалось подсчету. Джексон не стала входить в комнату. Не смогла. Что-то более могущественное, чем ее желание останавливало ее. На какое-то время не смогла устоять на ногах и бесформенной кучей опустилась на пол. Молчаливый крик полного отрицания разрывал ее тело.