Тэмуджин. Книга 1

Время шло, а зверей все не было. Становилось холодно. У Джамухи от неподвижного сидения затекли ноги. Нестерпимо хотелось встать и потоптаться на месте, чтобы разогнать кровь в жилах, но, глядя на Ехэ Цэрэна и Хулугая, которые, будто окаменев, застыли без движения, он не решался пошевелиться. Он разочарованно оглядывал пустую поляну перед собой и уже почти уверился в то, что раз уж звери не пришли с вечера, то не придут совсем. От голода ныло в желудке.

Сзади, за лесом, наконец, взошла луна. Дальняя половина поляны и деревья на склоне горы осветились бледным светом. Джамуха снова всмотрелся в тени зарослей на том краю. Было тихо…

Незаметно Джамуха заснул. Сначала он задремал, осторожно опустив голову на грудь и чутко вслушиваясь в звуки вокруг, но потом как-то сразу провалился в забытье.

Проснулся он от толчка. Дядя тряхнул его за плечо.

– М-м?.. – промычал он и тут же почувствовал, как жесткая ладонь дяди крепко сжала ему рот.

Он окончательно пришел в себя и, мельком посмотрев на поляну, замер, чувствуя, как в груди у него гулко заколотилось сердце. От дальнего края, из-за темных зарослей, на лунный свет выходило большое стадо оленей. На поляне было уже около пятнадцати голов, а они все выходили и выходили из-за деревьев, и казалось, что их еще много там, на звериной тропе.

Передние внимательно огляделись вокруг и настороженными шагами пошли вперед, к черневшим между камнями рытвинам. За ними двинулись остальные. Жадно припав мордами к земле, они зачавкали, издавая глухое ворчание, облизывая солоноватую землю. Скоро звери, забыв об осторожности, уже толкались между собой, борясь за лучшие места. Глухо раздавался стук рогов.

Джамуха, приладив стрелу к тетиве, с нетерпением ждал. Наконец, Ехэ Цэрэн и Хулугай, переглянувшись, взялись за луки. Ехэ Цэрэн указал Джамухе на оленя, стоявшего ближе всех.

Краем глаза заметив, что старшие выходят из укрытия, Джамуха быстро выскользнул из-за ствола и натянул тетиву. Коротко просвистели стрелы. Джамуха замешкался, вглядываясь в своего оленя, который, постояв на месте несколько мгновений, стал медленно заваливаться набок, в это время раз за разом просвистело еще несколько стрел.

Олени, едва придя в себя, с шумом, толкаясь и мешая друг другу, понеслись назад, в лес, оставляя за собой убитых и раненых. Ехэ Цэрэн и Хулугай непрерывно стреляли до тех пор, пока не скрылась в зарослях последняя голова.

На поляне темнело около десятка туш. Некоторые из них еще шевелились, издавая тяжелые, утробные вздохи.

– И еще одного я подранил вон там, за кустами, – говорил Хулугай, выходя из-за зарослей на поляну. – Далеко не уйдет, утром схожу по следу.

Джамуха смотрел только на своего, не видя других. Большой самец изюбрь бездыханно лежал на боку с его стрелой на шее.

– Вот настоящая добыча! – Ехэ Цэрэн радовался безудержно, как ребенок, оглядывая поляну. – Ну, если и у других так же, то не зря мы сюда приехали. Сколько людей накормлю! Сколько скота сохранится! Ведь и рабов все время чем-то кормить надо! А едят они не хуже волков! Недавно в курене забил им одну старую кобылу, а вчера мне говорят, что уже все съели…

Найдя укромное место за кустами, развели костер. Кровью и мясом преподнесли жертву огню, духам тайги.

Пока Хулугай поднимался на склон горы и волчьим воем вызывал конных, оставленных перед опушкой, Ехэ Цэрэн и Джамуха, сидя у костра, ели сырую печень и жареные почки. Насытившись и разморенный теплом от огня, Джамуха снова заснул.

Когда он проснулся, на поляне было шумно от людских голосов и конского фырканья. Луна поднялась высоко над лесом и было видно, как по поляне двигались многие люди. Женщины, вызванные из ближайших айлов Ехэ Цэрэна, наспех промывали кишки и внутренности, сливали кровь в большие бурдюки. Мужчины разделывали туши на стегна и, укладывая их в кожаные мешки, навьючивали на лошадей.

Джамуха увидел рядом с собой на бересте нанизанные на заостренный прут куски сырого жирного мяса и снова почувствовал голод. Подбросив дрова в потухающий костер, он раздул огонь и стал жарить мясо.

На огонь подошел Ехэ Цэрэн. Руки его под засученными рукавами были по локоть в крови. Он достал из переметной сумы вместительный туес.

– Пора выпить, – он оглянулся к поляне, окликнул: – Хулугай, позови нукеров.

Подошли трое.

– Выпейте за удачную охоту, – щедро наливая до краев черной от старости и грязи деревянной чашки, он говорил: – Поторопите людей, до рассвета мы должны все увезти в айлы. Смотрите, чтобы все до последней кишки собрали. И чтобы следов не осталось. Если узнают старики, вину на себя возьмете, сами знаете…

Выпив и торопливо съев по куску мяса из рук Джамухи, нукеры ушли.

Ехэ Цэрэн сел рядом с Джамухой, налил себе еще.

– Духи-хозяева тайги, пригоняйте на мою тропу зверей, больших и малых. И косуле буду рад, и зайцем не побрезгую…

Он выпил, поморщившись, отдышался и, вонзая крепкие, по-собачьи острые зубы в последний оставшийся кусок на пруте, услужливо поданном Джамухой, зачавкал, жадно прожевывая сочное, полусырое мясо.