Тэмуджин. Книга 1

– Как говорил наш дед Хабул: никчемный мужчина холит жену, настоящий мужчина холит коня. И я не даю ей спуска… Ну, не будем ждать, начнем со старого архи.

Ехэ Цэрэн старательно угощал гостя, обижался, когда тот выпивал не до дна. А сам, хотя и пил, казалось, не меньше, пьянеть перестал. Острая жажда добычи, с детства вросшая в душу жадность к тому, чтобы что-то взять, урвать, не давала вину овладеть его разумом, если дело касалось возможности что-то получить себе.

Даритай под его тяжелым натиском скоро захмелел и тогда Ехэ Цэрэн приступил к делу. Медленно, раздумчиво перебирая слова, он стал говорить:

– Из всех наших братьев мы с тобой всегда считались самыми младшими и бесправными. Ты был младшим среди родных братьев, ну, а я младший по родовой ветви. Потому нам с тобой всегда, начиная с самого раннего детства, доставалось больше всех. Разве не так?.. А злее всех старались нас обидеть дети Хутулы. Помнишь? Ведь они были самые вредные! Один только брат Есугей защищал нас от них, а больше никого не заботило наше горе. Ты хорошо помнишь это?..

Даритай, оглушенный крепкой арзой, согласно кивал головой и щурил глаза, стараясь бороться с хмелью. Ехэ Цэрэн долго вспоминал их общие беды и радости, торжественно и горделиво говорил о том, как они вдвоем, несмотря на всякие невзгоды, стали нойонами не хуже других. Говорил, что теперь, когда умер брат Есугей, они по-прежнему должны держаться вместе и между слов намекал, что теперь Даритай станет самым богатым владельцем в степи, и просил не забывать его, ближнего друга детства, когда наступят лучшие времена. Тот, поняв, к чему он ведет, приосанился, искоса важно и покровительственно поглядывал на него, поглаживая редкие, лишь недавно, после смерти брата, отпущенные усы.

В юрту, прервав красноречие хозяина, одна за другой вошли служанки с широкими бронзовыми тарелками, в которых дымились высокие кучи горячей снеди. Архи во вместительном медном кувшине внесла сама хозяйка, в знак уважения к гостю приодевшись в яркие одежды из китайской ткани.

– А ну, попробуй-ка моего угощения, – улыбнулся Ехэ Цэрэн, испытующе следя за Даритаем. – Наверно, давно такого мяса не пробовал?

Тот округлил глаза, уставившись на жирные куски изюбрятины, расширил ноздри.

– Откуда это у тебя?! – удивленно посмотрел он на хозяина. – Ведь за это тебя…

– Да нет, – махнул рукой Ехэ Цэрэн, опасливо вскинув на него взгляд. – Есть у меня один сумасшедший нукер. Вчера в тайге он подстрелил зверя, я его уже наказал и запретил подъезжать к лесу ближе, чем на три перестрела. Ну, а мясо ведь нельзя выбрасывать, это большой грех, его надо съедать, каким бы путем оно ни попало к тебе, а то боги в следующий раз не дадут. Вот я и пригласил тебя отведать. Мог и всех братьев позвать, но пойдут разговоры, дойдет до старейшин… А ты меня не выдашь, я знаю…

– Ну, если так, дело другое, – Даритай удовлетворенно отвел от него взгляд, вынул маленький нож для еды и облизнул губы. – Давно я не пробовал звериного.

Благополучно обойдя опасное место, вдруг возникшее в душевном разговоре, хозяин облегченно перевел дух.

Даритай ел долго и жадно, блаженно прижмурив глаза, обсасывал ребрышки, разжевывая их крепкими зубами. Наевшись мяса, он лишь для вежливости попробовал вареной сметаны, крови и, взяв в руки чашку горячего супа, трезвеющими глазами посмотрел на Ехэ Цэрэна.

– Я тебя понял, брат. Ты правильно говоришь. Эти негодные люди, дети Хутулы, и в детстве нас обижали, и сейчас, когда умер брат Есугей, уже начинают поднимать свои черные головы. Еще не успели засохнуть кости Есугея, а они уже заводят разговоры о дележе его табунов. А ведь за спиной их стоит… – Даритай понизил голос, опасливо оглянувшись по юрте. – Знаешь кто?.. Таргудай. У этих только рты, а голова у него… Тайчиуты ведь тоже хотят отхватить от улуса брата. Но мы не должны им поддаваться. Если будем держаться вместе, много они не смогут взять. Я женюсь на Оэлун, дед Тодоен будет за нас, по закону предков я должен наследовать… Но и вы должны меня поддержать, тогда уж я вас не обижу… Главное удержать табуны у себя, не дать тайчиутам. Если они начнут зарываться, мы обратимся к собранию старейшин племени. Главное, нам самим быть заодно, тогда никто не сумеет нас обобрать, ведь обычаи предков за нас. Правильно я говорю, брат?

– Очень мудро ты говоришь! – радостно вскинул на него глаза Ехэ Цэрэн. – Нам всем нужно дружно встать против детей Хутулы. Таргудай здесь голоса не имеет, он их языками будет говорить, но дед Тодоен и старейшины племени вступятся за нас, а с этими троими мы уж сами управимся.

– Только мне самому нельзя вести такие разговоры с братьями.

– Почему это? – Ехэ Цэрэн всем туловищем наклонился вперед, пристально всматриваясь в него. – А кто же будет с ними говорить, я один? Опять за чужой спиной хочешь спрятаться?