Тэмуджин. Книга 2

«След никуда спрячешь… не птица, по земле ходит…» – неотвязно роились в голове слова нукеров. – Не уйти мне завтра от них… На этом берегу рассмотрят следы и на том найдут… Коня украсть нельзя, теперь все предупреждены… Сорхон…»

Теперь он был уверен: только Сорхон поможет ему выбраться отсюда. Он прошел по тальникам вперед, выглянул из-за зарослей. На лугу все так же горели костры.

* * *

На лугу стало тихо только во второй половине ночи, ближе к утру. Луна перевалила на западную сторону неба и теперь было светло как днем. Дымились потухшие кострища, вокруг безжизненными тушами валялись пьяные. Тэмуджин ждал, когда небо закроет темная дождевая туча, медленно плывшая с востока.

Наконец луна скрылась за краем толстого покрова. Стало темнее. Тэмуджин, подождав еще, вышел из тальников и быстрым шагом пошел к куреню. Приблизившись, он разглядел небольшую юрту Сорхона и отчетливо услышал от нее звук мутовки – жена его пахтала масло.

Оглядываясь на соседние юрты, дрожа от холода всем телом, он подошел к двери, тихонько отодвинул полог и посмотрел внутрь. В очаге горел маленький огонек, на женской половине перед бочонком сидела жена Сорхона, а сам он спал рядом с двумя сыновьями на мужской стороне.

Тэмуджин быстро вошел в юрту. Жена Сорхона подняла на него испуганный взгляд; узнав, в страхе расширила глаза. Бросилась к спящему мужу, молча растолкала его. Тот открыл глаза, увидел Тэмуджина и вскочил как ошпаренный.

– Ты зачем пришел сюда? – он ненавидяще оглядывал его. – Ты что, хочешь за собой потянуть и меня с детьми?

– Сорхон Шара, ты не ругай меня, а лучше послушай, что я тебе скажу, – Тэмуджин старался подавить волнение и казаться спокойным. – Если я уйду сейчас, то завтра не смогу уйти от погони. Мне надо спрятаться здесь и дождаться, когда перестанут искать… А помочь мне можешь ты один.

– А куда я тебя спрячу? – голос у того дрогнул, он нерешительно смотрел на него. – В юрте увидят, люди ходят каждый день…

– Надо хорошенько подумать…

Наступила тишина.

– Отец, – от стены подал голос старший сын Сорхона, парень младше Тэмуджина года на два, – можно спрятать в воз с шерстью, который стоит за нашей юртой, его сегодня пригнали люди Таргудая-нойона…

Другой сын тоже не спал, приподняв лохматую голову, он молча разглядывал Тэмуджина.

– Вы что не спите? – набросился было на них Сорхон, и тут же осекся: – В воз с шерстью, говоришь?

– Я слышал, что сейчас бить войлок нельзя, дни плохие, значит, несколько дней этот воз никто трогать не будет…

– Правильно он говорит, – подала голос жена Сорхона, – и воз не наш, если поймают, Тэмуджин может сказать, что не знает тех людей, кто его туда спрятал: мало ли какие люди вздумали спасти отпрыска хана Хабула?..

– Верно, – Сорхон, смущенный своим внезапным испугом, старался не смотреть на Тэмуджина. Он обернулся к сыновьям: – Побыстрее вставайте, осталось мало времени… Сначала надо снять кангу…

Он подошел к Тэмуджину и осмотрел железный обруч, скреплявший толстые жердины. Взял со стены мадагу.

– Наклонись сюда, – он приставил кангу на камень очага и стал отщеплять у обруча конец жердины.

Сухая береза легко поддавалась острому лезвию. Скоро обруч зашатался и сполз. Сорхон с силой раздвинул жердины и Тэмуджин высвободился из-под них.

– Сожгите это в очаге, – сказал Сорхон сыновьям, отбросив жердины в сторону. Теперь он был тверд и решителен; он повернулся к Тэмуджину. – А ты хорошенько поешь, может быть, мы не скоро сможем подойти к этой арбе.

Жена Сорхона проворно разложила на столе еду.

Пока он ел, утоляя голод и набивая желудок впрок, сыновья Сорхона пошли к возу и вываливали из него шерсть. Сорхон подвел Тэмуджина к арбе и заставил его лечь на дно. Над ним поперек арбы он положил старые обломанные прутья от решеток юрт, так, что внизу арбы образовалось пустое место – чтобы не давило, и сверху его стали забрасывать охапками шерсти. Стало темно; Сорхон с сыновьями еще долго возились рядом, подавая снизу вверх остатки ворохов, собирая на земле клочки и увязывая поклажу над ним.

Наконец они ушли и стало тихо. Тэмуджин лежал ничком на голых досках арбы и чувствовал, как усталость обволакивает его натруженное за весь день тело. Он был благодарен Сорхону за то, что тот придумал подложить сверху прутья. «…Задавило бы шерстью и пошевелиться не смог…» – подумал он и почти сразу же уснул.

Проснулся он от духоты – во сне сильно надышал в своем узком логове. Снаружи уже припекал дневной жар и под шерстяной копной тяжело пахло овечьим потом. Снизу через щель между досками в палец шириной проникал дневной свет. Приникнув глазом, Тэмуджин разглядел в траве под собой тень от колеса – солнце уже переходило зенит. Тэмуджин приложился губами к щели и жадно задышал свежим воздухом.

Поблизости было тихо, лишь изредка от ближних юрт доносились голоса женщин, суетившихся по хозяйству. Где-то за соседними юртами громко заплакал ребенок и вскоре затих.